Гэйб осторожно коснулся ее плеча.

— Что с вами случилось? — спросил он достаточно громко, чтобы его голос можно было расслышать сквозь шторм.

Она повернулась к нему, и ее ослепил свет фонаря. Женщина вскинула руку, чтобы прикрыть глаза.

— Кто… кто вы? — спросила она так тихо, что Гэйб с трудом разобрал слова.

Он уже узнал Лили Пиил. А ее волосы казались темными просто потому, что намокли. Он наклонился поближе к ней.

— Я Гэйб Калег, Лили. Муж Эвы, помните?

Лили, как будто ей сразу стало легче, закрыла глаза на секунду или две. Но когда распахнула их снова, там светился ужас.

— Я сбежала, — с трудом выговорила она, и Гэйбу пришлось придвинуться еще ближе к ней, чтобы понять, о чем она говорит. — А они остались в доме. Жаль, мне так жаль, но я испугалась. Я думала, он вот-вот убьет меня.

Она попыталась сесть, но у нее не хватило сил. Девушка лишь качнулась вперед и выглядела при этом так, словно собиралась бежать. Гэйб быстро помог ей сесть, подхватив под спину. Лили вытерла мокрое лицо тыльной стороной ладони, но грязь лишь размазалась по щекам и носу. Перси светил на них фонарем.

— Кто собирался убить вас, Лили? — резко спросил Гэйб. — С моей женой и девочками что-то случилось? Быстро, говорите!

Он уже готов был бросить ее и бежать к дому, но девушка схватила его за руку.

— Ох, боже, я теперь знаю, что случилось с теми детьми! — задыхаясь, произнесла она, не обратив внимания на его вопрос. — Он убил их всех. Тех эвакуированных, живших здесь во время войны!

Перси, с трудом разбиравший ее слова, несмотря на то что он тоже опустился на одно колено и пододвинулся к Лили как можно ближе, спросил:

— Кто убил их, мисс?

Лили перевела взгляд с одного мужчины на другого, Перси теперь держал фонарь ниже, так, чтобы свет не бил девушке в глаза.

— Их… их опекун… он убил их… — запинаясь, пояснила Лили. — Человек по имени Августус Криббен. Я узнала его по фотографии, которую показывала мне Эва. Он убил всех, кроме двоих, что убежали.

Перси не мог понять, как эта женщина — вообще-то почти девочка — могла узнать о судьбе детей, умерших так давно.

— Он… он задушил их, — продолжила Лили, глядя в дождь. — Самым маленьким он сломал шеи. Я это видела. Я видела, как он это делал.

Гэйб посмотрел на Перси.

— Лили считается экстрасенсом, — поспешил объяснить он. И вдруг вспомнил о второй машине на стоянке, о красном «мондео», стоявшем рядом с «ситроеном». — В доме есть кто-то еще? Кроме моей жены и детей? — настойчиво спросил он. — Им что-то угрожает?

— Да! — выкрикнула Лили, глядя прямо в глаза Гэйбу. — Там тот мальчик, Маврикий Стаффорд. То есть я хочу сказать, мужчина… мужчина который называет себя Пайком. О боже, вы должны помочь им, пока еще не поздно… Я уверена, он задумал дурное…

Но Гэйб уже мчался к Крикли-холлу.

75

Жертвоприношение

Входная дверь оказалась закрыта, но не заперта Гэйб ворвался в дом, заставив тяжелую дверь с размаху грохнуться о стену. Дождь и ветер влетели следом, когда он резко остановился.

Жуткая тьма, словно черный туман, распласталась по потолку, серые пряди отделялись от нее и сползали вниз. Тьма почти скрыла кованую люстру, затянув и без того слабо горевшие лампы так, что весь огромный вестибюль был наполнен тенями. Комната была насыщена мерзкой вонью, похожей на смрад нечистот, она забивала нос и горло. Гэйба чуть не стошнило от чудовищного запаха. Какой-то странный холод охватил его тело, как будто стиснул шелковой удавкой.