— Да.

— Означает ли это, что ты без моего или тетиного разрешения ушел из дома и бродил неизвестно где?

— Да… я… прошу прощения…

Голос мой был еле слышен. Но я сделал усилие и поднял голову. Дядя смотрел на меня совсем не гневно. Я даже не ожидал этого.

— Что ты делал возле фермы? — спросил полицейский.

— Мы глядели на пожар.

— Кто это — «мы»?

— Эрик, Очкарик и я.

Тут вмешался дядя:

— Послушай, Ким, если вы действительно были в сарае и курили, так будет лучше, если ты честно признаешься. Полиция все равно доберется до истины.

— Я знаю. На мы не были в сарае. Мы находились в лесу…

— В лесу? Что же вы там делали? — спросил полицейский.

— У нас там хижина, — объяснил я. — Когда мы возвращались домой, то увидели, что горит большая ферма. И тогда побежали туда и стали смотреть на пожар. Мы полагаем, что сарай подожгла молния.

— Ну ладно. Но я все равно захвачу тебя с собой, чтобы оформить твои показания, — сказал страж порядка. И, обращаясь к дяде, добавил: — Если парень не имеет отношения к этому делу, господин Нёрмарк, он скоро вернется к вам. А сейчас мы поедем в участок. Там уже беседуют с твоим приятелем. Будем надеяться, что ваши слова не разойдутся.

— Я в этом уверен, — подбодрил меня дядя. — Иди, Ким, и веди себя достойно.

— До свидания, дядя! Я очень сожалею, что не испросил твоего разрешения на ночную прогулку.

— Ладно. Иди! — Он потрепал меня по плечу и подтолкнул к двери.

Путь к участку занял всего несколько минут. Служебное помещение и квартира местного полицейского Ларсена располагались на проселочной дороге за поселком. Офис был битком набит людьми. Там находились сам Ларсен, этот отвратительный тип Лаурсен, полицейский из соседнего городка, человек в штатском, которого я не знал, и Эрик, сидевший на диване.

Когда я вошел, мы незаметно кивнули друг другу. Он даже подмигнул мне. Я попытался сообразить, что это должно было значить. Вероятно, чтобы я не упоминал о Кате. Ларсен вежливо обратился ко мне и попросил рассказать по порядку, как все произошло. Когда я закончил свой рассказ, у меня сложилось впечатление, что он поверил мне. О зарытом кладе я, понятно, промолчал и был уверен, что Эрик тоже о нем не обмолвился.

Но тут вмешался Лаурсен.

— Слушайте, — нагло заявил он. — Сорванцы, конечно, заранее договорились, как излагать эту историю. Я видел, как они перемигнулись, когда ввели второго хулигана. Я заметил, как они бежали прочь от фермы, когда там загорелось. К тому же их не один раз видели в сарае. Я уверен, что они там курили. А сейчас стараются обдурить нас и выгородить себя.

— Вы курите? — спросил человек в штатском.

— Нет, — твердо ответил я.

— Он врет! — закричал Лаурсен. — Он нагло врет! Я своими глазами видел, как он курил на пляже. У него есть пеньковая трубка. Они ее курили с приятелем.

— Это правда, Ким? — спросил Ларсен.

— Да.

— Почему же ты тогда солгал, парень? Ваши родители разрешают вам курить?

— Немножко мы можем, — схитрил я. — Так иногда — совсем чуть-чуть.

— Будь вы моими сыновьями, я бы не разрешил вовсе. Итак, вы настаиваете на том, что не были на ферме и прибежали туда лишь после того, как загорелся сарай.

— Да, все было именно так, — подтвердили мы в один голос.

— Далее, вы настаиваете на том, что были в лесу в своей хижине вместе с другим пареньком, которого зовете Очкариком? Что? Его зовут Пелле? Пусть будет Пелле.