Но гораздо лучше слов были картины, которые с помощью них создавались. Йону были известны каждый камешек, каждая травинка, которые упоминались в повествовании. Бесчисленное множество раз он шагал по описываемой в книге местности, знал, как выглядят дома, узнавал изгибы на ветвях деревьев, черты и мимику героев. Он ни мгновение не колебался, если требовалось определить величину волн, размеры лодки или окраску кита.

Йон столько раз представлял себе все эти картины, что, когда начал читать, они стали возникать в его сознании едва ли не сами собой. В мгновение ока читальный зал в Александрии исчез и на смену ему пришли спокойные линии пейзажей и мягкие, прекрасно сочетающиеся краски описываемой в книге истории. Ему даже не пришлось напрягаться. Все произошло совсем не так, как во время прочих сеансов. Тогда ему действительно нужно было прикладывать немалые усилия, чтобы вдохнуть жизнь в образы, сейчас же они оживали сами по себе, он даже наслаждался ими. Боль в ноге осталась в прошлом, Ремер его больше ничуть не тревожил. Йон ощущал такое спокойствие, какого не испытывал уже много лет, чувствовал, что все устроится, образуется.

Внезапно он подумал, что на самом деле все эти картины созданы вовсе не им. Очевидно, Лука передавал их ему по мере того, как читал текст. Если Лука был таким сильным Чтецом, как утверждали все, то наверняка постарался, чтобы у его ребенка остались в памяти самые приятные впечатления. Разумеется, он не мог предвидеть, что тем самым спасет сыну жизнь, однако Йону не верилось, что это вышло случайно. Почему именно эта книга попала к нему в руки так далеко от дома и в самой невообразимой ситуации, причем именно в тот момент, когда он в ней больше всего нуждался? Все говорило о том, что это не простое совпадение.

Йон по-новому взглянул на окружающую его обстановку. Все детали были на своих местах, действие разворачивалось так, как ему и было положено развиваться. Йона успокаивало сознание того, что все это — работа Луки. Картины, сопровождавшие его практически на протяжении всего детства, были такими ясными и четкими, как будто Лука читал ему эту историю прямо сейчас. Когда Йон научился читать, он самостоятельно перечитывал «Пиноккио» множество раз, однако ему всегда хотелось, чтобы эту книгу читал ему именно Лука. Даже когда его стала интересовать гораздо более насыщенная событиями литература, на ночь он всегда просил почитать ему «Пиноккио». Он любил засыпать, слушая голос Луки.

И сейчас он как будто слышал его вновь.

Бросив книгу, Катерина стала сосредоточиваться, чтобы помочь Йону, как только он начнет читать. В тот момент, когда Йон добрался до книги, Катерина была уже готова. Однако Йон лишь взглянул на текст, но читать так и не начал. Катерина занервничал:

— Что это за книга?

Мухаммед пожал плечами:

— Понятия не имею. Первая, что попалась под руку.

Рыжеволосый мужчина схватил Йона.

— Надо спускаться, — сказала Катерина, устремляясь к лестнице.

Мухаммед, не мешкая, последовал за ней, но Катерина внезапно остановилась. Йон все же начал читать.

— Я скоро! — крикнула девушка вдогонку Мухаммеду и сосредоточилась на чтении Йона. Она пыталась по крупицам собрать последнюю оставшуюся в нем энергию и направить ее на восприятие текста, помочь ему отрешиться от всего и сконцентрировать внимание исключительно на повествовании. Йон хоть и медленно, с трудом, однако продолжал читать.

После того, как он прочел всего несколько фраз, рыжеволосый мужчина вдруг стал кричать. Несмотря на то что все тело его дрожало крупной дрожью, он продолжал мертвой хваткой сжимать воротник мантии Йона. Внезапно раздался громкий треск, и некая неведомая сила отшвырнула рыжеволосого мужчину от Йона. Пролетев несколько метров по воздуху, он ударился спиной о каменную колонну и сполз по ней на пол.