Первое, о чем подумал Артур, — прикрыть это. Он снял пиджак и положил сверху. Пришлось подойти близко, хлюпая туфлями в этом. До него никто не прикрыл тело по той простой причине, что ни на ком не было пиджака.

— Доктора позвали? — вопил кто-то.

— «Доктора позвали?» — повторил человек, стоящий совсем рядом с Артуром. — А что он сделает, доктор-то? Голову обратно пришьет?

Но Артур все же приказал послать за врачом — он решил, что это необходимо. Не может быть смерти без врача. Приход врача запускает всю последовательность — врач, похоронных дел мастер, гроб, цветы, панихида. Вот и надо ее запустить, чтобы людям было чем заняться. Сгрести опилки, отчистить станок. Людей, оказавшихся рядом, послать мыться. Того, кто потерял сознание, отнести в столовую. С ним все в порядке? Велеть пишбарышне заварить чаю.

Пригодилось бы бренди или виски. Но у Артура было правило, запрещающее вносить алкоголь на территорию фабрики.

Чего-то еще не хватает. Где? Вон, ответили ему. Вон там. Кого-то начало рвать, совсем рядом. Хорошо. Это надо подобрать или сказать кому-нибудь, чтобы подобрали. Звуки рвоты спасли Артура, придали ему устойчивость и почти радостную решимость. Он подобрал это. Он нес это бережно и надежно, как неухватистый, но очень ценный кувшин. Прижимая лицо к груди, словно утешая, — так, чтобы лица не было видно. Кровь просачивалась через рубашку, прилепляя ткань к телу. Теплая. Он чувствовал себя как раненый. Он чувствовал, что на него смотрят, и видел себя со стороны, подобно актеру, или, может быть, священнику. Что теперь делать с этой штукой, которую он прижимает к груди? Ответ на этот вопрос тоже пришел. Положить, приставить к тому месту, где она должна быть, — конечно, не точно приставить, как будто этот шов может срастись. Просто положить рядом, более или менее на место, приподнять пиджак, потянуть за край, накрыть все в новой позиции.

Он не мог сейчас спросить, как звали этого человека. Придется узнать имя каким-то другим способом. После оказанных им интимнейших услуг такое невежество будет оскорбительным.

Но Артур понял, что знает имя. Вспомнил. Прикрывая краем пиджака голову, которая легла и до сих пор так и лежала ухом кверху — и оттого ухо выглядело совершенно свежим и годным к употреблению, — он вспомнил нужное имя. Сын того человека, что ухаживает за садом Артура, — не всегда регулярно ухаживает. Молодой, его снова взяли на фабрику, когда он вернулся с войны. Женатый? Вроде бы да. Надо пойти сообщить жене. Как можно скорее. Переодеться в чистое.

Библиотекарь часто надевала темно-красную блузку. Губы у нее были накрашены помадой в тон, а волосы подстрижены и завиты. Она была уже не молоденькая, но по-прежнему сохраняла элегантность. Артур вспомнил, что много лет назад, когда ее брали на работу, он подумал, что она одевается очень строго. Она тогда не стриглась, а закручивала косы вокруг головы, по старинной моде. Цвет волос остался прежним — теплый, приятный, напоминающий дубовые листья по осени. Артур попытался вспомнить, сколько ей платят. Наверняка немного. Она умудрялась хорошо выглядеть на эти деньги. А где же она живет? В одном из пансионов, с незамужними учительницами? Нет, не там. Она живет в гостинице «Коммерческая».

Тут он начал припоминать что-то еще. Не какое-то определенное событие. Нельзя было сказать с уверенностью, что у библиотекаря дурная репутация. Но безупречной ее тоже нельзя было назвать.