Нэнси, поражённая хитросплетением выдумок, попросила владелицу лавки продолжить её рассказ.

Женщина с улыбкой продолжила.

— Но могу ли я сначала узнать у сеньориты, почему её так интересует эта история? — спросила она.

— Потому что эта вещь украдена у моей подруги, — прямо ответила Нэнси.

Сеньора Виолетта переменилась в лице.

— Боже мой! — ахнула она. — Я, кажется, попала в неприятную историю!

— Вот и расскажите нам все с самого начала, — потребовал сеньор Диас.

На лице сеньоры Виолетты появилось выражение испуга, но она заговорила спокойным голосом:

— Сеньор Санчес мне сказал, что не видит смысла тащить обратно этот антиквариат и что, если я готова купить тарелку, он охотно продаст её мне.

— И вы согласились? — спросила Нэнси.

— Не совсем так, — ответила сеньора Виолетта. — Сеньор Санчес ещё был в лавке, когда вошла покупательница. Одна дама, страстная собирательница антиквариата, которая знает в нём толк. Она сразу оценила тарелку и схватилась за неё. Узнав, что вещь продаётся, она спросила, сколько сеньор Санчес хочет за неё. Когда он назвал цену — сто пятьдесят долларов, она не стала торговаться, а заплатила ему наличными. Мне он заплатил десять долларов за комиссию.

Сеньор Диас поинтересовался, почему покупательница не взяла тарелку.

— Она куда-то шла, и ей не хотелось носить с собой покупку. Мы договорились, что она её заберёт на другой день, — ответила сеньора Виолетта.

Нэнси попросила сеньору Виолетту описать внешность этого Мануэля Санчеса, и та сказала, что он рыжеволос, мелкие черты лица, а одет был в спортивный пиджак в чёрно-белую клетку.

Нэнси осенило — ведь тот, что разговаривал с мальчишкой рядом с бычьей повозкой, как раз и был одет в такого цвета спортивный пиджак. Цвет волос Нэнси не могла различить, поскольку на нём была шляпа, надвинутая низко на лоб. Возможно, именно он отпряг быка и заплатил мальчишке, чтобы тот хлестнул его, если Нэнси или кто-то из её подруг согласится прокатиться!

«Если бы одна из нас сильно напугалась, а чего доброго, и ушиблась бы, мы бы, конечно, застряли на некоторое время вне отеля, а тем временем Санчес проник бы в мой номер. Он воспользовался бы поддельным ключом, нашёл бы тарелку и спокойно унёс бы её!»

Нэнси пришло в голову и другое — Санчес наверняка либо тщательно срисовал кроссворд, либо сфотографировал тарелку. Когда же в отеле поднялся шум из-за пропажи, он счёл за благо поскорей отделаться от краденой вещи.

«Неплохо придумано — сдать тарелку в антикварный магазинчик! — подумала Нэнси. — Представляю, как он будет изумлён, когда менеджер начнёт его допрашивать!»

— В каком номере живёт сеньор Санчес? — спросила она Диаса. — Вы ведь сразу задержите его, верно?

Сеньор Диас закивал головой и пошёл к портье справляться о номере, в котором живёт Санчес, а сеньора Виолетта завернула тарелку и вручила её Нэнси.

— Представляю, как обрадуется ваша подруга, когда узнает, что нашлась фамильная реликвия, — сказала она. — И я очень рассчитываю, что полиция вернёт моей покупательнице эти сто пятьдесят долларов.

— Я тоже надеюсь, — ответила Нэнси и поспешила проститься.

К конторке портье она подошла как раз, когда сеньор Диас закончил перелистывать списки постояльцев. Он повернулся к Нэнси с озабоченным видом.

— У нас не значится сеньор Мануэль Санчес, — сообщил он.

Нэнси забеспокоилась. Вор улизнул, без сомнения, получив всю необходимую информацию, так что он может решить загадку раньше, чем это сделает она!

Молодая сыщица взяла себя в руки и была уже спокойна к тому времени, когда, поднявшись по лестнице, подошла к двери своего номера.