– Ну и ну! – сказал старший сержант Елдырин.

– Вот это да! – сказал сержант Каюков.

– В общем, пошла я в Апраксин двор, на черный рынок, где оружием торгуют, и купила себе пистолет. А после пришла домой и Дарью Петровну вместе с папочкой…

На этом месте я снова грохнулась в обморок, чтобы послушать, какое впечатление произвел мой рассказ. Рассказ произвел хорошее впечатление.

– И правильно сделала! – горячо воскликнул Елдырин. – Так им и надо!

– Правильно-то правильно, – согласился Каюков. – Но лучше бы она к нам в милицию пришла и рассказала все как есть. А мы бы арестовали преступников.

Я открыла глаза.

– Где я? – слабым голосом спросила я.

– У друзей, девочка, у друзей, – заверили меня сержанты. Они оба так разволновались, что решили закурить. Елдырин вытащил из кармана пачку «Шипки», Каюков пачку «Примы».

– Возьмите лучше мои сигареты, – предложила я им «Мальборо лайтс». – Угощайтесь, пожалуйста.

– Спасибо. – Они взяли по сигаретке.

Я зажгла спичку и поднесла ее сначала одному сержанту, потом другому. Мильтоны разом затянулись и… повалились на пол.

Секунда – и я была уже на улице!

– Гаф-гаф! – раздался радостный лай.

– Гафчик, – обхватила я лохматую шею своего друга. – Откуда ты взялся?!

Вместо ответа Гафч лизнул мне руку шершавым теплым языком.

– Некогда лизаться, Гафченька, – сказала я. – Бежим скорей!

И мы помчались по ночным улицам Питера.

Труп исчезает

Судите сами – мы пробежали от Гороховой до Марсова поля минуты за три. Те, кто знает Питер, сразу поймут – это абсолютный мировой рекорд!

Добежав до первой скамейки, я просто-таки рухнула на нее; сердце колотилось так, что казалось: вот сейчас оно выскочит из груди.

Гафчик принялся жадно лакать воду из ближайшей лужи. Я бы и сама с удовольствием полакала вместе с ним, да уж больно вода была грязная.

И дождь, как назло, перестал.

Я сидела вся липкая от пота и пыталась хоть как-то привести в порядок свои растрепанные чувства. Итак, ко всем прочим прелестям добавились еще две: обвинение в убийстве и побег из милиции. Это означало, что завтра, вернее, уже сегодня моя фотка в фас и профиль будет у каждого постового милиционера…

Из кармана раздался телефонный писк. Я вытащила трубку и услышала знакомый голос:

– Роберт, ты где?!

– Лола?! – закричала я.

Пи-пи-пи… – пошли короткие гудки.

Что за бред?.. Получается, Лола набрала мой домашний номер. И тут я увидела, что аппарат у меня другой. Немухинский. Видно, когда мы собирались в ночной клуб, случайно перепутали трубки.

Поздравляю, Эммочка, еще одна заморочка. Выходит, мой мобильник лежит у Немухина в пиджаке, а сам Немухин лежит в морге. Замечательно. Не сегодня-завтра позвонят родители, и что же они услышат, набрав номер своей московской квартиры?..

«Морг слушает», – вот что они услышат, а может, и того похлеще.