– Ух, ты! – не удержалась я. – Красиво звучит!

– Легендарная личность! Говорят, не механик, а зверь. В хорошем смысле слова, – поправился шеф. – И человек, говорят, замечательный. Он мальчика взял под крыло. И огранил его так, что лучше не бывает.

Шеф оторвался от факса и спросил:

– Помнишь наш кораблик, который недавно сбежал от норвежцев?

– «Электрон»?

– Вот-вот! – обрадовался шеф. – Молодчина капитан! Не посрамил мундир! Так вот, к чему это я…

Шеф поискал в факсе нужную строчку.

– Ах, да! Представь себе, наш подопечный проделывал то же самое! И не один раз, а великое множество.

– Уходил от норвежцев? – поразилась я.

– Нет, не от норвежцев. В начале восьмидесятых он перебрался на Камчатку, контрактником на рыболовное судно. Рыбачили в Беринговом проливе, там территория строго охраняемая. Граница с Америкой, что ты хочешь! Так вот, наши прикололись браконьерить на американской стороне. Американцы просекли, выслали сторожевики. Только наш клиент, хотя было ему тогда лет двадцать, не больше, наловчился уходить от погони, как на крыльях. Моряки говорят, он секрет знал, как увеличить мощность двигателя. Превратил рыболовное судно в гоночную машину. Имел, понимаешь, незапатентованное ноу-хау!

Шеф прыснул в кулак.

– Что там творилось! Передать тебе не могу! Их ловили всей американской береговой охраной!

– Поймали? – не выдержала я.

– Ни разу! – обрадовал меня шеф. – Говорят, американцы назначили премию за их поимку. Между прочим, двадцать тысяч баксов!

– Самолюбие заело?

– Сначала самолюбие, а потом профессиональный интерес. Они готовы были костьми лечь, чтобы поймать механика того «Летучего голландца»…

Шеф остановился и суеверно сплюнул через плечо.

– Черт, помянул-таки, – пробормотал он себе под нос.

И объяснил уже громче:

– Так американцы прозвали их кораблик. За неуловимость.

Я молча кивнула. Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее.

– Разъяренные американцы через день слали жалобы в наши судебные инстанции. Между прочим, подкрепленные снимками со спутника.

– И что им отвечали?

– Им отвечали, как полагается: дескать, произведена служебная проверка, ваши сведения подтвердились, экипажу объявлен строгий выговор…

Шеф прыснул.

– …который почему-то всегда сопровождался денежной премией. Вот так.

Я нервно хрюкнула.

Шеф перебрал бумажки и сказал:

– Вот, пожалуй, и все. Потом перестройка, развал страны… В общем, сплошной кошмар. Тут след Дердекена потерялся. Чем он занимался в это время, выяснить не удалось.

Шеф снял очки и перебросил мне листы с факсом. Я быстро схватила их и запихала в сумку. Меня распирало нетерпеливое желание прочесть все собственными глазами.

– Можно идти?

– Иди, – разрешил шеф.

Я двинулась к двери.

– Майка!

Я оглянулась.

– Когда статья будет готова?

Я почесала переносицу.

– Дня через три.

Шеф кивнул. Не успела я повернуться к нему спиной, как он позвал снова:

– Майка!

– Да, Игорь Константинович! – ответила я, нетерпеливо обернувшись.