– До чего я рада вас видеть! – начала я издалека.

Антон Григорьевич насмешливо сощурился.

– Ой!

– Честное слово! – заверила я.

– С чего бы это?

– Ну, хотя бы с того, что вы единственный человек, который называет меня по имени! Дома все до сих пор сюсюкают: «ая» да «ая»… Надоело, честное слово!

– Майка, не тяни, – посоветовал Штерн. – Я твои заходы-выходы наизусть знаю. Спрашивай, что нужно, у меня через десять минут обход начинается.

Я отставила чашку в сторону.

– От чего умер Терехин?

Штерн фыркнул.

– Ну, конечно! Мог бы и сам сообразить, зачем ты ко мне явилась!

– Я не…

– Ладно! – оборвал он меня добродушно. – Понимаю, работа такая.

Он постучал пальцами по столу.

– Майка, честное слово, никакого криминала! Я понимаю, твой шеф жаждет сенсации, но…

Штерн помедлил.

– Но сенсации не будет, – договорил он твердо. – У Терехина был сильнейший сердечный приступ. Смерть наступила почти мгновенно. Никакого криминала, никакой таинственности.

– А чего ж его перед смертью перекосило от страха? – поинтересовалась я невинно.

Штерн нахмурился.

– Уже разнюхала! – сказал он неодобрительно.

– Работа такая! – вернула я шайбу.

– О-хо-хо…

Антон Григорьевич снова побарабанил пальцами по столу.

– Мое имя в своих трудах не упоминай, – предупредил он.

– Дядя Антон! И так понятно! – упрекнула я.

– В общем…

Он поколебался.

– В общем, выражение лица у него было довольно странное. Он действительно чего-то испугался. Я бы сказал, смертельно испугался.

– То есть он умер от испуга?

– Он умер от сильнейшего сердечного приступа, – повторил Штерн. – От чего наступил это сердечный приступ – не знаю. Терехин на здоровье не жаловался, у нашего кардиолога не наблюдался. Не знаю, может быть где-то в столице…

Штерн с сомнением пожал плечами.

– Но повторю еще раз: не похоже.

– То есть здоровый и молодой мужчина испугался до такой степени, что получил смертельный сердечный приступ? – не поверила я. – Прямо Гастон Леру, не иначе!

– Это кто? – не понял Штерн.

– Гастон Леру? Это французский писатель. Увлекался всяческой мистикой. «Призрак Оперы»! Помните такой роман?

– А-а-а, – протянул Штерн равнодушно. – Название помню, роман не читал. Но, в общем, ты права. Он чего-то испугался.

– Чего можно испугаться до такой степени? – спросила я.

Антон Григорьевич снова пожал плечами.

– Понятия не имею!

– А на теле нет никаких…

– Ни ран, ни следов пыток, ни увечий, ни дырочек от уколов, – насмешливо перебил меня Штерн. – Не рассчитывай, что мы что-то упустили. Не били его и не мучили. Никаких препаратов в крови нет. Повторяю еще раз: сильный сердечный приступ. И как печальное следствие – смертельный исход. Между прочим, по статистике это самая распространенная причина смерти в России.

Он посмотрел на меня и добавил:

– Все, Майка! Давай чеши отсюда, у меня своих дел полно.

Я поднялась с кресла и сказала:

– Спасибо, дядя Антон.