Изменить размер шрифта - +
Корни зазмеятся по дну, потом взойдет подлесок, утонет, поднимется опять на погибших останках. Но на это потребуется время. — Он встал, поглядел на белую дорогу, спиралью взбирающуюся по холму.

— Это Силбери, верно? — Роберт обхватил себя руками. — Под этими лесами скрываются меловые холмы. Это реальные места, которые знакомы Хлое.

— Потусторонний мир — всегда реальное место. А когда строился Даркхендж, на меловых холмах росли леса. — Вязель сосредоточенно копался в мешке из журавлиной кожи. Он опрокинул его и вытряс груду всякой всячины — орехи, ягоды, свечу, палочки с буквами огама, огниво, какие-то ленточки и сплетенные вместе нитки. Торопливо сгреб их, распихал по карманам; потом, к удивлению Роберта, бросил мешок в воду.

— Что вы делаете?

Поэт скрестил руки на груди.

— Мы могли бы перебраться вплавь. «Был я и плотью, и рыбой». Но к чему мочить одежду? — Он оглянулся, всмотрелся в густые древесные заросли. — Кроме того, за нами гонится богиня, она может принять облик волка в лесной чаще, щуки в глубинах вод. — Он опустился на колени, склонился лицом к неспокойной воде. И тихо проговорил: — Кларисса, я чувствую тебя. Слышу, как бьется твое сердце.

Роберт не слушал его. Он не мог отвести глаз от журавлиного мешка — тот сам собой развернулся, раскрылся, вырос в маленькую кожаную лодочку, а завязка превратилась в веревку, протянувшуюся по воде.

Вязель ухватился за веревку, подтянул лодку к себе; притащил из леса длинную прямую ветку, оборвал с нее листья, сделал шест. Потом ступил в лодку, протянул руку Роберту.

Юноша поднял глаза на каэр, потом взялся за прохладную руку поэта, шагнул в лодку. Она опасно закачалась, и он поспешно сел.

Вязель оттолкнулся от берега и, настороженно вглядываясь в подернутую дымкой воду, направил лодку по кристально чистому озеру.

 

* * *

Король вскочил из раковины. Ничего не сказал. Оба прислушались.

Голос доносился из неведомого далека. Хлоя чувствовала, как он бесчисленными эхо, смутными шепотами прокатывается по коридорам. Казалось, весь Спиральный Замок превратился в одно огромное ухо, скрученное из тонких витых косточек, а она заперта в самом его центре. Голос отца был огромен. Слова тоже казались непомерно большими, как будто то ли сама она стала крохотной былинкой, то ли весь мир разросся до исполинских размеров, и она уже никогда больше не дорастет до подобающей величины.

— Сделай, чтобы они замолчали, — прошептала она.

Король под маской нахмурился.

— Не могу! Я же сказал, эти трое открыли между нашими мирами скважину, она называется Даркхендж.

— И при чем здесь мой папа? — Она обернулась к нему. — У него голос расстроенный. Он чем-то… напуган.

Король сердито побарабанил пальцами по гладкой раковине.

— Наверное, есть отчего. Он, должно быть, скучает по тебе.

Она шагнула вперед.

— Я хочу увидеть его. Пусти.

— Не могу.

— Точнее, не хочешь?

— Не могу, Хлоя! Я не знаю, как это сделать.

Она зажала уши руками.

— Тогда сделай так, чтобы он замолчал! Я не хочу слышать его, если не могу ответить!

 

* * *

Вязель тихо рассмеялся. Опустился на колени перед входом, перевернул свой мешок из журавлиной кожи — и из него посыпались лесные орехи, желуди, каштаны, ягоды, терновник. Они потоками сыпались на землю, как будто мешок был всё еще огромным; их было гораздо больше, чем он мог вместить.

Присев рядом с ним, Роберт заглянул в витую морскую раковину.

— Что дальше?

— Будем спускаться.

Быстрый переход