|
И в том и в другом случае я буду доволен. Он сжал ее лицо обеими ладонями и поцеловал. Впервые. На какой-то момент Мара даже забыла, перед какой дилеммой он ее поставил. — Надеюсь скоро тебя увидеть, — сказал Бен, прикоснувшись напоследок к ее щеке. Мара смотрела ему вслед, пока он уходил из ресторана. Она не знала, как поступить с сокровищем, которое он ей доверил. Закон диктовал одно решение, а ее желание — как и, вероятно, желание картографа — диктовало совсем другое. С каждым шагом Бена, приближавшим его к двери, она все крепче сжимала пальцы вокруг свитка. Бен исчез из виду, оставив Мару с рисунком, который она крепко держала, как стебель прекрасного распустившегося цветка. 61 Весна 1500 года Лиссабон, Португалия Настоятель Жуан Фигераду стоит у входа в личную часовню короля Мануэла, построенную в память об Ависской династии. Он наблюдает, как два рыцаря ордена Христа заколачивают досками алтарь с «Поклонением святому Винсенту». Жуан подходит ближе и преклоняет колени. Он прощается с портретами короля Альфонса V, короля Жуана II, принца Генриха Мореплавателя и самого святого Винсента. Жуан остается перед алтарем до тех пор, пока к нему не приближается один из рыцарей. — Настоятель Фигераду, простите меня, но мы должны просить вас покинуть часовню. Орден приказал нам ее запечатать. — Я понимаю, сын мой. Позволите мне остаться на минуту одному, прежде чем вы приступите? — Конечно, настоятель. Рыцари собирают инструменты, складывают их возле кованой решетки у выхода и оставляют священника в маленькой часовне. Жуан поднимается с колен и в последний раз обходит вокруг мраморного постамента, украшенного излюбленными морскими мотивами короля Мануэла. Он думает об Антонио. Жуан знает, как страдал Антонио от личной глубокой печали и гнева. И все же он не понимает, что заставило друга совершить такой безрассудный поступок: попытаться разрушить алтарь, украсть карту; рыцарям ордена Христа ничего не оставалось, как убить его. И вот теперь Ависскую часовню закрывают навсегда. В томарской Шароле будет создан новый этаж в честь мореплавателей. Глаза священника наполняются слезами, он скорбит о потерянном друге. Утешением ему служит лишь тот факт, что Антонио перед смертью достиг согласия с Богом. — Настоятель. — Мысли священника прерывает рыцарь — к счастью, не тот, кто несет ответственность за гибель Антонио. — Пора. Жуан покорно кивает и направляется к выходу, когда громкий скрип заставляет его обернуться. Один из рыцарей вынимает деревянную скульптуру архангела Рафаэла из ниши между двух центральных досок «Поклонения святому Винсенту». Священника передергивает. Рафаэл, защитник пилигримов и путешественников, ничего не предпринял, чтобы оградить Антонио от беды, пусть даже тот сам был виноват. Слышится колокольный звон монастыря Святого Винсента. Настоятель Фигераду покидает часовню. Его ждут в церкви. Он должен провести похороны Антонио, чтобы они прошли достойно, как заслуживал покойный. Ведь Антонио не был вором. Он был ему другом. А еще он был картографом. От автора Недавно мой брат Коули спросил, слышала ли я когда-нибудь об адмирале Чжэн Хэ времен династии Мин. Когда я ответила «нет», он удивился. Все-таки каждый из нас провел в Китае значительный период, а там адмирал считается легендарной фигурой. |
