Изменить размер шрифта - +

   Обвязав шарф вокруг носа и рта, Мара закрыла глаза. Когда-то она просыпалась от малейшего шума, но сейчас усталость взяла свое, и Мара погрузилась в глубокий сон. Если джип налетал на кочку, она просыпалась, но тут же снова засыпала, словно разбитая дорога представляла собой кресло-качалку.
   Окончательно она проснулась, когда услышала свое имя: сначала его произнесли шепотом, а потом проорали. Она поняла, что они приехали. Потеряв счет времени, она выбралась из машины и чуть не угодила в раскопанную яму.
   Мара оказалась на краю огромной траншеи, гораздо глубже и длиннее, чем обычные раскопочные рвы, которые она видела раньше, хотя со стандартной стратиграфической маркировкой. Хуан подошел к краю гораздо ближе, чем она. Рискуя свалиться, он наклонился вперед, выискивая кого-то или что-то.
   — Бен, она здесь! — проорал он во все горло и замахал рукой.
   Мара заглянула в яму, где копошились рабочие, все в одинаковых белых рубахах и широкополых шляпах. Один из них поднял голову, сощурился в лучах заходящего солнца, а потом легкой походкой направился к лестнице.
   Из ямы вылез долговязый человек. Его кудрявые волосы, одежду, лицо с преждевременными морщинами, даже толстые стекла очков покрывал тонкий слой пыли.
   Он шел к ней и щурился, и чем ближе подходил, тем выше становился — возможно, в нем было шесть футов четыре дюйма росту. Как только его глаза привыкли к свету, он принялся медленно ее разглядывать, словно только что выкопанный из земли артефакт, который не мог как следует оценить, пока не смахнул с чрезвычайной осторожностью накопившуюся грязь.
   Лохматый, насквозь пропыленный человек, стоявший перед ней, нисколько не походил на ученого сухаря, о котором рассказывало его резюме. Бен Коулман, насколько она помнила по своему затрепанному досье, родился в академической семье. Учился исключительно в привилегированных учебных заведениях — сначала в Гарварде, потом в Пенсильванском университете — в общем, получил безукоризненную подготовку. Пенсильванский университет сделал его почетным профессором в междисциплинарной области, но он никогда не преподавал, никогда не публиковал своих работ и, если на то пошло, редко появлялся в студенческом городке. Признанный эксперт по древним тохарам — кем бы ни были эти таинственные люди, — он занимался работой, требовавшей его присутствия в отдаленных районах Китая.
   В досье не упоминались ни жена, ни дети, даже не был указан домашний адрес. Связаться с ним можно было только по электронной почте, мобильному телефону или написать на абонентский ящик в студенческий городок.
   Когда он подошел, Мара протянула руку для приветствия. Прежде чем протянуть свою, Бен вытер ее об одежду. Напрасно старался. Когда он отнял руку, Мара почувствовала, что к ее пальцам прилипла земля.
   Познакомившись, Бен устроил ей экскурсию по раскопкам. Траншеи были заполнены рабочими, чуть вдалеке выросла новая палаточная деревушка, и научный персонал сновал туда-сюда между палатками как заведенный. В траншеях и по периметру лагеря Мара увидела дорогое новейшее оборудование, хотя она не могла не заметить и сколоченные вручную тележки на деревянных колесах, и горы мотыг, ведер и лопаток.
   Темп работ удивил Мару. В ходе своих расследований ей часто доводилось бывать на раскопках, но по сравнению с этими все они теперь казались сонными. В конце концов, древности пролежали в земле много веков, если не тысячелетий. Какое значение имели еще несколько дней? Но только не для раскопок Бена Коулмана, подумала она и тут же себя поправила: раскопок Ричарда Тобиаса. Вероятно, толстый кошелек археологического спонсора развеял сонливость.
   Во время ознакомления с раскопками ни экскурсовод Бен, ни Мара ни разу не упомянули Ричарда Тобиаса, однако его августейшее присутствие все равно чувствовалось.
Быстрый переход