|
Окончательно отмыв остатки археологической пыли, укротив непослушные волосы и заменив очки с толстыми стеклами на контактные линзы, он выглядел красавцем. Мара и Бен посмотрели в глаза друг другу, и она сразу отстранилась, пробормотав, что нужно еще найти вход в замок. Она пошла вперед, Бен быстро ее догнал. Они не знали, куда идти, поэтому последовали за более информированными парами к узкому арочному входу, прорубленному в толстой каменной кладке замка. Подойдя поближе, Мара различила табличку с названием «Солнечные ворота» — это был один из двух входов в томарский комплекс. Они дождались своей очереди, а затем протиснулись сквозь ворота и оказались на широкой гравийной дорожке. Мара не понимала по-португальски, зато умела читать по лицам гостей, особенно женщин, не слишком довольных необходимостью подвергать свои платья от Ива Сен-Лорана и Шанель суровым средневековым испытаниям. Пройдя сквозь ворота, Мара и Бен были вознаграждены чудесным видом, освещенным прожекторами: ко входу в комплекс пролегла аллея из подстриженных кустов и фигурных деревьев. Всю дорогу до крутой лестницы, ведущей к основанию здания странной формы с колокольней наверху, Мару и Бена сопровождал хруст гальки под изящными шпильками дам. — Шарола, — прошептал Бен. Мара удивилась. Она ожидала увидеть величественное знаменитое здание, а не приземистую постройку. Мара и Бен вместе с толпой подошли к лестнице. Мара видела, как дамы пошатываются на неровных, почти волнистых ступенях и крепко цепляются за локти своих кавалеров. Она посмеялась про себя, решив, что вполне способна подняться по лестнице без посторонней помощи. Бодро преодолела несколько ступеней, но тут ее каблук застрял в трещине вековой давности, и она рухнула вперед, больно приземлившись на ладони. Когда Бен наклонился, чтобы помочь ей подняться, она ожидала услышать язвительную насмешку, но он ничего не сказал, и она приняла его протянутую руку. Для того, кто был воспитан рациональными учеными, Бен неизменно демонстрировал понимание и доброту. На входе пажи собирали приглашения. Маре и Бену они объяснили на ломаном английском, что гостям разрешено веселиться во всех открытых помещениях комплекса, за исключением Шаролы и церкви, предназначенных только для осмотра. Мара и Бен вышли на крытую галерею, облицованную сине-белой эмалевой плиткой. Галерея окружала со всех сторон внутренний двор, где играл струнный квартет. Ночная прохлада не препятствовала дамам с голыми плечами кружить, разметая пышные юбки, вокруг лимонных деревьев и лаванды в центре двора. Мара взяла бокал с подноса официанта и узнала, что они находятся на Моечной галерее, одной из пристроек принца Генриха. С бокалами в руках они с Беном прошли в соседнюю галерею, называвшуюся Кладбищенской, которая, по словам Бена, также была построена по инициативе Генриха. Она служила местом захоронения монахов монастыря и рыцарей ордена Христа. Не веря своим глазам, Мара увидела, как какой-то мужчина в смокинге затушил сигарету о резное каменное надгробье, встроенное в простую стену галереи. Мара направилась к нему, чтобы отчитать его как следует, но, поймав ее гневный взгляд, мужчина ретировался прежде, чем она успела подойти. Мара наклонилась, чтобы смахнуть пепел бумажной салфеткой, которую достала из сумочки. В надписи, сделанной на латыни, она разобрала имя да Гама. Мара перевела взгляд на Бена, и тот пояснил, что плита принадлежит Диогу да Гаме, одному из братьев мореплавателя Васко. Разряженная публика повалила в соседнюю Новую ризницу, и Мара с Беном поплелись за ними. Маре показалось, будто она шагнула в рыцарскую сокровищницу: высокий цилиндрический свод, деревянная обшивка, украшенная затейливым мерцающим узором из золота, щиты с гербами, квадратные красные кресты и необычного вида глобусы. |
