— Очарован? — переспросил Владимир. — Нет. Что ты! Я перепуган до смерти!

Она откинула голову, с надеждой заглянула ему в глаза:

— Это правда?

— А разве может быть иначе? Она ведь явилась разрушить нашу жизнь! Иначе — зачем?

— Но ты… Может, она рассчитывает вернуть тебя? А вместе с тобой и Сашеньку… Такое не приходило тебе в голову?

Граф задумался, поглаживая плечо жены:

— Может, ты и права. Хотя… через столько лет? Неужели она может до сих пор питать ко мне какие-то чувства?

— Почему бы и нет? Своего старого мужа она вряд ли любила… Мне очень неприятно даже предполагать такое, но вполне может статься, что она все эти годы хранила в сердце любовь к тебе. И желание отомстить мне.

Испуганно дернувшись, Владимир Иванович встревоженно произнес:

— Я никому не позволю обидеть тебя, так и знай. Ты — моя жена, и я люблю тебя больше жизни…

«Больше жизни», — повторила про себя Елена Павловна, и ей захотелось закрыть глаза, чтобы никто не мешал упиваться своим счастьем. Это были именно те слова, которые она сама только что мысленно произносила, когда думала о нем. Неужели все ее страхи оказались пустыми, надуманными? И вся их жизнь была именно тем, чем ей и представлялась?

Она благодарно обняла мужа за шею:

— Боже, как я счастлива! Как мне нужно было это услышать…

Чуть отстранив ее, Владимир с недоумением вгляделся в лицо жены:

— Господи, Елена! Неужели у тебя имелись хоть малейшие сомнения на этот счет?

— Ну… нет, что ты! Я никогда не позволяла себе усомниться в твоем благородстве. Ведь ты самый лучший, самый красивый… — Она покрыла быстрыми поцелуями его родное лицо. — Вместе мы справимся с ее притязаниями, верно? Мы же не отдадим ей нашего мальчика?

— Даже речи не может быть, — категорически заявил граф.

Сжав руку жены, Владимир Иванович прошелся с ней вдоль окон, рассеянно разглядывая морозные узоры на стеклах. Его пальцы привычно скользили по ее коже, поглаживали. Елене Павловне вдруг отчетливо представилось, как они оба станут старичками, совсем бессильными, и единственной плотской радостью для них останутся такие вот поглаживания. Она с нежностью пожала его руку.

— Нужно, чтобы при Саше постоянно кто-то находился, — сказал граф. — Не думаю, что она пойдет на преступление, но лучше предостеречься, правда? Знаешь, артистические натуры обычно достаточно неуравновешенные, взбалмошные… Мало ли, что ей придет в голову?

— А может, ей просто хотелось увидеть Сашу? — робко предположила Елена Павловна.

— В таком случае после концерта она должна уехать из нашего дома, чтобы не появляться здесь никогда, — твердо произнес Владимир. И вдруг добавил совсем другим тоном: — Как она изменилась за эти годы! Если бы не голос, я ни за что не узнал бы в ней прежнюю Варю Иванину…

У Елены Павловны сжалось сердце. Она подумала: «А если бы Варя была все так же красива и молода? Если б ее тело оставалось таким же гибким и стройным, которого ты так хотел когда-то… В этом случае ты не требовал бы столь настойчиво, чтобы она убралась из нашей жизни?»

Но выпытывать это у мужа она не стала. Зачем наводить его на ненужные мысли? Необходимо поддержать намерение Владимира избавиться от Вари любым способом, чтобы она не смущала больше их счастья. И графиня снова заговорила о том, что одинаково тревожило обоих:

— Неужели можно настолько одержимо любить ребенка, которого ты никогда даже не видела, чтобы пытаться его украсть? Нет, я не верю в это! Наверное, наше беспокойство беспочвенно.