– Насколько я понимаю, этот Тарик Хамза вернулся в Париж через полтора года после своего исчезновения для того, чтобы позвонить в Лондон?

– Полтора года назад, когда мы его засекли в Париже, ваш предшественник приказал мне больше им не заниматься и оставить его в покое.

– Почему?

В целях предосторожности Мельхиор Джаменти решил прикинуться простачком:

– Вероятно, Вашингтон связался с французскими властями, а те уже сами его посадили. Был выдан международный ордер на его арест.

– В таком случае, как вы объясните звонок с этого телефона?

– Не знаю.

– Что вам рассказали об этом человеке французы?

– Они мне никогда ничего не говорили, а я никогда их не спрашивал.

– Надеюсь, у вас не будет неприятностей в связи с этим делом.

Коннуэй захрустел костяшками пальцев и с сосредоточенным видом уставился на стену за спиной главы французского филиала ЦРУ. Мельхиор прекрасно понимал, что этот человек с радостью воспользуется любой его оплошностью, малейшим промахом, чтобы потребовать его отзыва в Штаты и поставить на его место Бекки.

Посол снова посмотрел в окно на площадь Согласия. Снежинки кружились вокруг обелиска. Коннуэй пытался свалить ответственность хоть на кого‑нибудь, раз уж ему не удалось добраться до своего предшественника. Бывший посол, ярый католик и, по слухам, близкий друг главы Белого дома, получил назначение в Москву.

Коннуэй повернулся в кресле и с подозрением посмотрел на Мельхиора:

– Кто ваше контактное лицо во французских службах?

– Пьер Морван, координатор разведки. Он работает на площади Бово, в Министерстве внутренних дел. Морван – первый заместитель Жака Файяра, главы всех французских полицейских служб. Ушлый парень.

– Так это он организовал арест Тарика Хамзы?

– Вполне возможно.

– Что значит «вполне возможно»? Вы что, не знаете точно?

– Мне было приказано забыть об этом деле.

– На вашей работе вообще‑то полагается иногда видеть чуть дальше собственного носа. Что вы можете мне рассказать про Морвана?

Мельхиор достал из папки листок бумаги и положил на стол. Коннуэй брезгливо взял его двумя пальцами, словно он был чем‑то запачкан. Он не упускал случая продемонстрировать презрение к агентам разведки – американским или любым другим.

Мельхиор глубоко вздохнул:

– Морван всю жизнь проработал в разведке и сделал неплохую карьеру. Он поработал в разных службах, прежде чем возглавить своего рода теневой кабинет, который заведует тем, что французы называют «секретными делами».

– Он не любит американцев?

– Мне так не кажется.

– А деньги он любит?

– Мы никогда не пробовали его завербовать, не говоря о том, чтобы купить. Мы довольно долго его изучали, но компромата так и не нашли. Иногда он ссорится с женой по телефону, однако они хорошая пара. Он настоящий француз и своего рода «серый кардинал», родом из Морвана: забавно, что и фамилия у него – Морван. В Париже начал работать в конце второго президентского срока Франсуа Миттерана. Вообразите, что это за человек. Он неплохо разбирается в закулисных хитростях французской политики. Готов поспорить, что ему многое известно о Тарике Хамзе и его сообщниках.

Коннуэй рассматривал фотографию, прикрепленную к досье.

– Он чем‑то напоминает Де Ниро.

– Что мне ему сказать, господин посол?

– Расскажите ему все про сегодняшний телефонный звонок. Попросите усилить охрану посольства. Не хочу, чтобы какой‑нибудь араб въехал в здание на грузовике, начиненном взрывчаткой.