Мать Ларри очень резко сказала ему:

– В конце-то концов, ты не должен так задерживать Ларри и Дейзи.

Фатти смиренно и уныло извинился.

Миссис Хилтон высказалась гораздо пространнее. К концу ее монолога Фатти проникся еще большим смирением. Когда разговор уже почти кончился, он услышал, как Бетси кричит матери:

– Мама! Мама! Спроси Фатти, вернулся ли Бастер, ну пожалуйста, пожалуйста, спроси!

Миссис Хилтон спросила.

– Да, передайте Бетси, он вернулся час назад с ног до головы в песке и страшно голодный, – сообщил Фатти. – Я больше не позволю ему убегать с псом Спайсера.

Он услышал щелчок; миссис Хилтон повесила трубку. Повернувшись к Бастеру, Фатти грозно на него посмотрел. Тот сидел рядышком, и вид у него был очень виноватый.

– Подумать только, ты бросил меня в тот момент, когда на меня напал Гун! – сказал Фатти. – Бессовестный пес! Уйти охотиться на кроликов, когда твой хозяин в опасности! Брррр!

Фатти поднялся к себе в комнату и устремил жадный взгляд на вещички, которые он разложил перед огнем. Они успели уже совсем высохнуть. Как ему хотелось внимательно разглядеть их! Но нет, он дал обещание, и ему даже в голову не пришло, что можно подобное обещание нарушить. Собрав все вещи в кучку, он засунул их в ящик комода.

Остаток дня прошел очень невесело. Дальнейшая работа над Тайной застопорилась, была отложена до тех пор, пока остальные ребята не смогут прийти и поглядеть на странные одеяния. Бастер все еще чувствовал себя виноватым и не был склонен играть. Начался проливной дождь, и к этому времени полученные Фатти ушибы стали проявляться в виде внушительных синяков. Он внимательно пригляделся к ним.

«Неплохая коллекция, – подумал он. – Но не такая большая, как того бы хотелось Гуну».

Остальных Тайноискателей в этот день вообще не выпустили больше из дома. Они сидели хмурые и надутые. С ума сойти! Их держат взаперти как раз тогда, когда они наконец-то набрели на что-то стоящее!

Бетси и Пип разговаривали о кукольной одежде.

– Странно, что для кого-то эти вещи настолько важны, что ради них человек вламывается в дом мистера Феллоуза и в поисках их переворачивает там все вверх дном, – сказал Пип.

– Я уверена, что мистер Феллоуз тоже пойдет на речку с багром, чтобы попробовать вытащить их обратно, – заметила Бетси.

Эту же тему обсуждала с братом Дейзи.

– Странно, что кукольная одежда предназначается не для девочки, а для мальчика, – сказала Дейзи.

– Ну и взбесится же Гун, когда узнает, что он преподнес Фатти такую потрясающую улику! – воскликнул Ларри. – Вряд ли когда-нибудь прежде улику засовывали кому-либо за шиворот! Очень в духе Гуна!

Все ребята улеглись в постель рано. Их матери все еще продолжали сердиться, и только мать Фатти пребывала в этот день в хорошем настроении, но объяснялось это тем, что она уезжала на ленч из дома и, в отличие от родителей Ларри и Пипа, ее не заставили столько времени ждать.

Увидев синяки Фатти, она крайне удивилась. Один синяк красовался на его правой щеке, другой – на подбородке и еще один – на левой руке. Были синяки и в других местах, но она, конечно, их не видела.

– Как это ты ухитрился заполучить столько синяков? – спросила она Фатти.

– Да просто неудачно повертелся тут, – небрежно сказал Фатти и быстро перевел разговор на другую тему. Он рано улегся в постель и принялся читать. Бастер лежал рядом с ним под одеялом, полный раскаяния и смирения. Бастер, теперь уже окончательно прощенный.

Фатти чувствовал себя усталым. «Опять дают себя знать остаточные явления», – подумал он.