На месте овала стандартного прохода открылся освещенный изнутри узкий и низкий коридор. Наклонив голову и с трудом протискиваясь боком, Карцевадзе вошла в отсек.

- А-а, здрасте, - проговорил Вента не оборачиваясь: он увидел ее в отражении от экрана видеотелефона.

- Здравствуй, - ответила Карцевадзе, протягивая ему бумажную ленту. - И вот тебе работенка.

Вента рывком поднялся с кресла, повернулся к ней.

- Опять Восемнадцатая? Суете станцию на первую попавшуюся орбиту, а мне потом считай и считай? - Он пнул усаженную приборами стенку. - А мне даже транслятор некуда было пристроить, все читаю с экрана. А я кто, по-вашему? Я теоретик! Я могу требовать, чтобы мне готовое подавали! А этой Речкиной что говори, что нет...

- Послушай, Никита. - Карцевадзе так надвинулась на Венту, что тот попятился и уперся спиной в стенку с приборами. - Чего тебе надо от Лены?

- Ну, знаешь, это мое дело!

- И мое.

- И вообще всех нас. Вот так-то!

- Нечего ухмыляться. Если ты просто морочишь ей голову...

Но Вента уже не слушал ее.

- Я морочу! Ха! Ха! И - ха! Да я презираю все ваши охи и ахи. Слишком дорого будет обходиться государству, если за семьдесят миллионов километров от Земли я начну томиться тоской. Мне все эти ваши эмоции - пыль, че-пу-ха!

Нажимая кнопку радиобраслета (в отличие от всех Вента носил его на правой руке), он грудью уперся в сигнальные лампочки и циферблаты приборов. При этом он нетерпеливо топал ногой и повторял:

- Ну! Ну! Ну!

- Обалдел, - сказала Карцевадзе. - Там же реакторы!

Вента резко повернулся к ней.

- Ну и что? Они что? Не из атомов? Через воздух - пожалуйста, а через урановые стержни нельзя?.. Атомы, видите ли, не те.

- Скоро обед, Никита. Займись, милый, делом.

Но Венту уже нельзя было остановить.

- Обедать? Каша, обжатая магнитным полем, бульонные тюбики... Ах, простите! Мы ведь сами тоже из электромагнитных, гравитационных и еще там каких-то полей!.. Разрешите доложить: сумма полей Никита Вента не желает следовать на обед!

- А мы с Леной пойдем, - спокойно ответила Карцевадзе. Нам надо. У нас структура протоплазмы, как видно, не та.

- И какая она, моя протоплазма? Бешеная? Буйная? Самая сложная?..

Карцевадзе ушла из отсека.

Через несколько часов Вента по видеотелефону обратился к Речкиной и Карцевадзе. Он заявил, что изобрел некий "зависимый магнитный формирователь" и, пользуясь каталогом запасных деталей, уже изготовил его. Теперь он просил разрешения подключить свой прибор к Автономному пульту, то есть к тому самому центру, который автоматически управлял кораблем, оставляя на долю ученых только работу по созданию волноводов.

- От чего же он будет зависеть? - спросила Карцевадзе.

- Он будет материализовать мои мысленные приказы.

- Только твои?

- Он будет мгновенно рассчитывать и формировать для меня проходы по кораблю в любых направлениях. Это пойдет на пользу и мне, и вам обеим, всем!

- Зачем же называть его так громко?

- Как хочу, так и называю.

- Но ты учитываешь, что потом он останется в отсеке Автономного пульта до самого возвращения на базу? В этом особенность конструкции пульта.

- А зачем его убирать?

- Ну а если он начнет дурить?

- Вот тебе на! Я же все просчитал! Формирователь будет экономить мне силы.

- А ты экономь их, ослабив воздействие на тебя общего внутрикорабельного поля!

- Здравствуйте! Да ты же пойми: каждый раз - особый расчет. И еще вечные ограничения: через реакторную зону нельзя, через карантинный отсек нельзя, через нижнюю дирекционную нельзя! А тогда вокруг меня будут свои поля безопасности.

- Надо запросить Кирилла Петровича, - сказала Лена.

- Зачем? Так он и станет нас слушать!

- Ну, знаешь, это ты брось, - возмутилась Лена.

- Он прав, - сказала Карцевадзе. - По всем инструкциям, экипаж сам распоряжается полями в пределах корабельного объема.