Брошек бросился в кухню.

— Каська! — воскликнул он строгим прокурорским тоном. — Ты хорошо смотрела за сараем?

— Да, — сказала Катажина.

— Тогда каким чудом Толстый сейчас возвращается из леса?

— Этого не может быть! — прошептала Катажина.

И, подбежав к окну, с изумлением уставилась на Толстого, который, подойдя к сараю, открыл скрипучую дверь и исчез за нею.

— Идиотка! — сказала себе Катажина голосом Альберта. — В сарае же есть окно, выходящее в лес. Идиотка, кретинка!

— Да ведь ничего не случилось, — неуверенно пробормотал Влодек.

— Конечно, — поддержал его Брошек, — ничего не случилось. Не волнуйся, Альберт. Я выпытаю у этого типа, что за чудеса он вытворяет.

— Чудес не бывает, — пробормотала безутешная Альберт и принялась растирать желтки для майонеза.

Брошек уныло побрел на веранду. Пообещать вытянуть у Толстого объяснение его странного поведения было несложно, но как это осуществить?

— Пацулка, — сказал он нерешительно. — Как, по-твоему, можно расколоть этого типа?

— Гм, — задумался Пацулка.

Тем временем Толстый вышел из сарая и стал устанавливать под свисающим краем крыши примус. Рядом стояла принесенная из леса корзина.

Пацулка привстал; глаза его сверкали.

— Эй! — сказал он.

Между тем Толстый зажег примус, поставил на огонь сковородку, положил на нее кусок масла. В руке у него сверкнул нож. Пацулка вскочил и втянул ноздрями воздух.

— Ну? — спросил он у своего носа.

На сковородке что-то зашипело. Сквозь стену мороси к веранде поплыл легкий дымок.

— Рыжики, — протяжно прошептал Пацулка.

Брошека внезапно озарило.

— Пацулка, — сказал он. — Пока еще неизвестно, турист Толстый или злоумышленник. Но что он любит поесть, это точно.

— Рыжики, — восхищенно повторил Пацулка.

— Не считаешь ли ты, — продолжал Брошек, — что роль «доверенного лица» Толстого была бы в самый раз для тебя? У вас есть общие интересы…

Глаза Пацулка сверкнули. Они ни секунды не колебался.

— Ну, — сказал он. — Рыжики.

И с места набрал третью скорость; Брошек едва успел схватить его за рукав.

— А дежурство? — спросил он.

— Э! — махнул рукой Пацулка, давая понять, что глупей вопрос трудно придумать.

— Хотя… пожалуй, ты прав, — пробормотал Брошек. — Оттуда еще удобнее следить за часовней.

Пацулка снисходительно усмехнулся. Потом на мгновенье исчез в кладовке и тут же вернулся.

В правой руке он держал изрядную горбушку — добрую четверть испеченного пани Вевюрчак каравая. Хлеб этот, по мнению всех, кто его хоть раз пробовал, можно было смело считать одним из главных кулинарных чудес света.

— Понятно, — шепнул Брошек. — Обменный фонд.

Пацулка весело ему подмигнул и покатился в сторону сарая. Хотя катился он в гору, скорость его движения — вопреки законам физики — неуклонно возрастала.

Толстый недоброжелательно на него покосился, когда же Пацулка вплотную приблизился к сковородке, угрожающе топнул ногой.