— Эй, Пацулка! — сказал Влодек.

— Гляди, Пацулка, — сказала Ика.

— Я тебе не советую… — одновременно сказали Брошек и Алььберт.

— Нет, — сказал Пацулка, — сначала фото.

— Хе-хе-хе, — язвительно рассмеялся Влодек. — С фотографией в руках всякий будет умным!

— Ты так считаешь? — задумался Брошек.

Пацулка на минуту скрылся в доме. Вернулся он с конвертом и листком бумаги. Вытащив из кармана авторучку, написал несколько слов, положил листочек в конверт, тщательно его заклеил и вручил Брошеку. Проделал он все это с самодовольным видом абсолютно уверенного в себе человека.

Даже Влодек воздержался от своих обычных шуточек.

— Понятно, — с уважением сказал Брошек. — Открыть только после проявления снимка, верно?

— Ну, — подтвердил Пацулка.

Потом все, кроме Пацулки, добровольно занявшегося приготовлением второго завтрака, снова уселись за карты.

Игра, однако, не клеилась: мысли у каждого были заняты совсем другим. Пацулка преподал им хороший урок. Вместо того чтобы злиться и искать виноватых, он спокойно и тщательно все обдумал. И пришел, по-видимому, к единственно правильному выводу. Но, не желая навязывать свое мнение остальным (а возможно, побуждая и их пошевелить мозгами), решил помалкивать, пока спрятанный в часовне негатив не будет проявлен.

«Что ж, — думал Брошек. — Посмотрим, действительно ли Пацулка у нас самый умный».

«Поглядим», — думала Ика.

«Еще не вечер», — думал Влодек.

А Катажина мысленно поклялась, что Альберт не даст Пацулке себя обставить.

Словом, все погрузились в размышления. Игра в карты была прервана по причине появления на столе молока и бутербродов, а после завтрака было уже не до игры. Катажина сменила на дежурстве Брошека. Пацулка взял корзинку (для грибов) и кусок брезента (неизвестно для чего) и пошел в лес. Остальные разбрелись по комнатам.

Брошек плюхнулся на кровать и, в поисках вдохновения, уставился на россыпь сучков на потолке. Ика забралась на чердак и пристроилась возле маленького оконца. Там ей лучше всего думалось. Влодек же слонялся по дому, старательно избегая взрослых.

Таким образом, дом погрузился в задумчивую тишину. Слышны были только шум дождя, шаги отца наверху да по временам жалобное посвистывание промокшей пичуги. Иногда за стеной робко подавал голос сверчок.

В полдень со стороны леса донесся приглушенный радиосигнал. Это Пацулка напоминал: пора заняться приготовлением обеда. Ика и Брошек, уныло вздыхая, потащились на кухню. Влодек на этот раз своих услуг для чистки картошки не предложил, чем окончательно успокоил Брошека.

Именно за этим занятием Ику и Брошека вдруг озарило. Почти одновременно.

— Я, кажется, догадываюсь… — прошептала Ика.

А Брошек, похлопав глазами, с шестисекундным опозданием завопил:

— Знаю!.. — И тут же поправился: — Кажется, знаю.

Оба недоверчиво уставились друг на друга. А вдруг это ошибка?

— Ничего не говори! — воскликнул Брошек. — Последуем примеру Пацулки. Запишем — и в конверт. А вскроем все три конверта сразу.

— Но… — заикнулась было Ика.

— Никаких «но», — твердо сказал Брошек. — Рискнем. Не ошибается тот, кто ничего не делает.

— Я еще должна это обдумать, — иронически пробормотала Ика.

Но сделали они так, как предложил Брошек.