— Чего кричишь? — сказала Альберт. — Это нужно держать в секрете… до поры до времени.

Со стороны сарая уже бежали Ика с Брошеком. За ними неторопливо шагал Пацулка с самодовольной улыбкой на круглом лице. У Ики и Брошека пылали щеки, они тяжело дышали, но не от быстро бега, а от волнения.

— Представляешь, Толстый оставил в сарае все свои вещи! — не переводя дыхания, выпалила Ика. — А еще…

— А еще Пацулка нашел в сарае… скульптуру! — перебил ее Брошек.

Они вбежали в часовню.

— Чт-т-то эт-т-то з-з-значит? — пролепетал Брошек.

И замер, так же как Ика, перед новым сюрпризом, новым открытием, новой сенсацией, новым чудом. Оба зажмурились, словно ослепленные ярким солнечным светом. Брошек широко раскрыл рот. Ика немедленно опустилась на пол.

— О Боже! — простонала она умирающим голосом. — Если кто-нибудь обнаружит здесь мешок с бриллиантами, я окончательно свихнусь.

— Потрясающе! — сказал, останавливаясь на пороге, Пацулка.

Остальные изумленно на него уставились, но Пацулка этого не заметил. Он смотрел на искрящуюся яркими красками картину. И продолжал говорить!

— Потрясающе! — повторил он. — Какой колорит! Гениально! Да, да! Я никогда не сомневался, что в южной Польше ждет своего часа еще множество подобных шедевров.

— У Пацулки крыша поехала! — с ужасом прошептала Ика.

Первым пришел в себя Брошек.

— Хватит! — строго сказал он. — Если вы немедленно не возьмете себя в руки, мы тут все рехнемся. Кроме того, если нас сейчас кто-нибудь здесь застукает, все полетит к черту. Нужно посовещаться. Картину на место и домой! Быстро!

Пацулка снова стал самим собой.

— Ну, — поддержал он Брошека.

За одну минуту Альберт с Влодеком установили картину на прежнее место. Теперь она, правда, прилегала к стене не так плотно, как раньше, но человек неосведомленный вряд ли мог бы что-нибудь заподозрить. Система ловушек и все следы от нее тоже были ликвидированы.

Закрывая часовню на щеколду, Брошек задумчиво произнес:

— Дети! Шутки в сторону! Игра кончилась. Положение становится серьезным.

Озираясь по сторонам, ребята вернулись домой.

Первый ливень пятницы еще продолжался — в мгновение ока все вымокли до нитки. К счастью, этого никто не увидел. Было всего только семи часов шесть минут, и родители крепко спали.

По счастливому стечению обстоятельств мокрых друзей не заметил еще один человек.

— Положение очень серьезное, — повторил Брошек, ставя на плиту кастрюлю с молоком. — Собираемся сразу после завтрака: необходимо тщательно все обдумать.

Никто его не поддержал, никто не возразил, никто не передразнил.

И этому не следует удивляться: рядом с Брошеком в ту минуту никого не было.

Ливень прекратился во время завтрака. Он уступил место мелкому ленивому дождику. Как будто бы немного посветлело. Откуда-то со стороны Великих Гор приплыла волна холодного чистого воздуха.

— Кажется, погода меняется — поглядев на небо, сказала Ика. — Вот-вот прояснится.

— Как бы не так! Пока все только затемняется, — вернул ее на землю Брошек.

Ика покорно проглотила колкость, что в обычное время само по себе стало бы событием, однако в тот день осталось незамеченным.

Совещание началось сразу же после завтрака и, разумеется, на веранде. Открыл его Брошек, повторив свое заявление о том, что игра кончилась, и положение становится серьезным. На этот раз его слова встретили полную поддержку.