— Я никогда не храплю, — обиделся Влодек.

— Ты так думаешь? — холодно спросил Брошек.

— Послушайте, — произнесла склонившаяся над тайником с фотоаппаратом Катажина. — Леска перерезана, гирька отодвинута, а к объективу прилеплен какой-то листочек. Ой! Тут что-то написано!

Она поднесла листок к глазам и, ничего не сказав, протянула его друзьям. Все поочередно молча прочли записку. Влодек так заскрежетал зубами, что Катажину бросило в дрожь, а Ика мрачно усмехнулась.

Первым обрел дар речи Брошек.

— «Ха-ха»! — прочитал он вслух нацарапанные на записке каракули. Потом, закусив губу, воскликнул: — Он нам пишет «ха-ха»! Наглец! Этот грабитель у нас еще попляшет, клянусь горами и дождем, каникулами и честью! Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

— Хватит трепаться, — оборвала его Ика. — За работу!

— За какую еще работу? — подавленно пробормотала Катажина.

— Не придуривайся, Альберт, — сказала Ика. — Нужно…

В этот момент послышался негромкий свист.

— Господи! — воскликнула Ика. — Это Пацулка! Мы оставили его одного!

Брошек с Икой помчались обратно к сараю, а Катажина, пытаясь с помощью Альберта подавить горькую обиду, приступила к демонтажу фотоловушки.

Доски, как и накануне, заклинило. Их сопротивление взбесило Катажину, и она изо всех сил рванула одну. Раздался сильный треск и шуршанье.

— Ой! Что это?! — воскликнул Влодек.

Выделяющийся на стене просмоленный прямоугольник, который ребята приняли за след от когда-то висевшей на этом месте картины, опустился вниз на несколько сантиметров. Мало того: проявив неожиданную самостоятельность, он немного отошел от стены.

В Катажине немедленно заговорил дух Альберта. Решительным жестом остановив Влодека, она вынула из тайника фотоаппарат и вспышку и сунула ему в руки. Потом осторожно отодвинула одну доску, а вторую вообще вытащила из стены. За досками был спрятан довольно большой деревянный прямоугольник.

— Не трогай! — зашипел Влодек и вдруг воскликнул: — Ой! Ну-ка поверни его к свету! Другой стороной!

Альберт прислонила прямоугольник к одному из постаментов. Прислонила просмоленной стороной — так, что другая оказалась обращена к открытой двери, откуда сочился тусклый свет: за последние несколько минут дождь усилился, постепенно превращаясь в первый пятничный ливень.

Оба замерли, разинув рты. Несмотря на то что свет был очень слабым, таинственная доска буквально расцвела засверкала, заиграла пурпуром и кобальтом, золотом и бронзой, всеми красками солнца и лета.

Потому что это была… картина!

Да! Картина религиозного содержания, написанная наивной рукой. Картина, на которой ангелы и святые застыли в неестественных позах, отделенные от общего фона четкой жирной линией. Но какое на ней царило буйство красок, как весело играли цвета! Казалось, даже старая мрачная часовня посветлела и помолодела.

— Ты понимаешь, что ты сделала? — дрожащим голосом спросил Влодек.

Перепуганная Катажина и преисполненный гордости Альберт дружно ответили:

— Похоже, мы сделали открытие.

— Получается, здесь действительно хранится сокровище, — прошептал Влодек.

— Эй, вы! — донесся со стороны сарая голос Брошека. — Идите сюда!

Влодек, язвительно рассмеявшись, выскочил наружу.

— Сами идите сюда! — закричал он. — Вы сейчас обалдеете!

— Влодечек! — ужаснулась Катажина, а Альберт смерила Касиного воздыхателя суровым взглядом.