Крыся заскрипел зубами. Он и не слышал о двойной «штанге», но ни за что не стал бы признаваться.

Он поднял левую ногу. Вцепился в нее, потянул и упал. Снова выпрямился, взялся за правую ногу и умудрился зацепить ее за шею. Снова потянулся к левой…

Нож выпал на землю.

– Еще совсем немного, и у вас получится. (Боже, только бы он ничего не заметил!) Нужно подтянуть ноги повыше, так, чтобы пальцы касались ушей, а потом уже пропускайте руки под мышками.

Алекс перекатился поближе, будто хотел помочь Крысе.

Крыся подтянул ноги, скрестил руки и засунул их под мышки… И увидел выпавший нож! Он отчаянно попытался высвободить правую руку, но мышцы только крепче прижали ее. Надо левой… Только где правая рука, а где левая? Он совсем запутался.

– Сожмите подмышки как следует и освободитесь, – посоветовал Алекс и подкатился еще ближе.

Крыся сжал.

– Ай! Я застрял! Меня скрутило! Завязало в узел!

Алекс приблизился к ножу. Он привалился к лезвию веревками, опутавшими его по рукам и ногам.

Тщедушный похититель, по-прежнему в плену собственных рук и ног, кричал от боли и ярости, когда Алекс разрезал путы Хелен и потащил ее за собой к выходу из тоннеля.

Глава 21

Мам, да это занудство какое-то, – сказал Джоуи Питерс, маленький мальчик, сидевший в первом ряду между мамой и сестрой. – Можно мне еще шоколадный хаггис?

«Сиротка с островов» в самом деле оказалась никудышным фильмом. Сиротку Фиону злой отчим запер в подвале замка за то, что она отдала лошадь красавчику принцу Чарли. Отчим был за англичан, воевавших против принца; он истязал Фиону, не давая ей платья и пищи. У Фионы был друг, настоящий шотландский мальчик Хэмиш, пастух (благородных кровей), который пас коров, разодевшись лэрдом, что совсем не в духе пастухов. Такой уж это был фильм. Хэмиш раздобыл напильник и пришел спасать Фиону, но вместо этого завел с ней неспешную беседу через прутья.

– Когда же он перепилит решетку? – не унимался Джоуи.

В зале яблоку негде было упасть. Билетерши вновь надели клетчатые платья и разносили сладости, но «Сиротка с островов» не срывала аплодисментов. Если фильм хороший, в фойе ни души, а в это утро фойе и туалеты были переполнены детьми, решившими поразмяться.

И вдруг случилось нечто небывалое. Фильм превратился в живой спектакль! Герой и героиня сошли с экрана прямо в зал. Хэмиш и Фиона сбежали из темницы и спрятались от злого отчима в церковном дворе – вылезли из-под сцены и побежали по проходу!

– Смотрите, смотрите, живое кино! – завопил Джоуи.

Творилось что-то удивительное. Девочка в белом платье и мальчик в килте были точно такими, как на экране. Они точно так же оглядывались назад, опасаясь погони.

«Вот это спецэффекты!» – решили дети, затопали ногами и закричали.

На этом чудеса не окончились. Из-под сцены вынырнул злой отчим и бросился за детьми. Он будто съежился, сойдя с ленты, но ужасное остроносое лицо, похожее на лисью мордочку, было при нем.

– Кыш! – завопили дети. – Уходи! Не тронь их!

А младшая сестричка Джоуи запустила в негодяя мороженым.

– Хелен, бежим! – Спотыкаясь, Алекс тащил девочку за руку.

У Крыси был пистолет, и, судя по безумным воплям, с которыми он освободился и понесся за ними по тоннелю, он осмелился бы начать стрельбу прямо в зале.

Они уже почти достигли выхода, и навстречу им спешила билетерша. Они спасены! Крыся не решится напасть, пока они говорят со взрослыми. Все позади.

– Помогите! – взмолился Алекс, пытаясь отдышаться. – Нас держали в шахте, нам нужно найти полицию.

В глаза ему ударил луч света – ярче, шире, чем фонари билетерш.