|
Маг Орфей, Дионисов пророк или даже двойник, родом из дикого, фракийского племени киконов, у Термейского залива «жил, по Диодору, двумя поколеньями позже Диониса» – Человека (Diodor., III, 65. – Strabo, fragm. 17–19. – Harrison, Prolegom., 415). Мать Орфея, по одному сказанию, – смертная женщина, Хиона, «Снежная»: значит, родом с еще более далекого Севера. Первые мэнады Диониса – Фрии-Мелиссы (Thriae-Melissae), полудевы, полупчелы, плясуньи, сонно-жужжащие над медвяной гречихой и кашкой полунощных лугов (Homer. hymn., ad. Mercur., v. v. 551–563. – Harrison, 442). Первый опьяняющий напиток Диониса – мед и овсяная брага (одно из имен его, Bromios, от bromos, «овес»); значит, и сам Дионис – с того же дальнего Севера (Antholog. Palat., IX, 368. – Harrison, 415). А судя по тому, что Дионисовой матери, Персефоны благовестник, Аварис, «прилетел на золотой стреле» в Лекедемон из Гипербореи – «Атлантиды Полуночной», – там же и самого Диониса, с Деметрой, общая родина. Если так, то оба пути – южный, по морю, может быть, Средиземно-Атлантический, и северный, посуху, может быть, Ледниково-кроманьонский, – одинаково древние.
XXV
Той же древности печать – на самом имени бога: «Загрей», Zagreus, – pany agreuôn, значит «Великий Ловец», «Зверолов» (Etymologicum magnum, 214, 13. – Fracassini, 80). Родственное слово agreos, «дикий», относится часто к родным Дионису, титанам. Кажется, в этом имени бога сохраняется память о древнейших поклонниках его, дикарях-звероловах, пещерных людях, наших ледниковых праотцах. Вспомнив, что, по Гераклиту, «Дионис и Аид – один и тот же бог» (Heraclit., fragm., 127), мы поймем, почему Дионис-Загрей – бог мертвых – «Великий Ловец» человеческих душ. Мать его, Персефона – «Губящая» – Смерть, и он то же. Так, в мифе о Дионисе Лютом, Плотоядном, но не так в мистерии: здесь Дионис – Благодатный, Кроткий, Meilichios (Schelling, Philos. d. Offenb., 470); здесь Великий Ловец ловит последнего врага – Смерть, как зверя – зверолов, своею собственною смертью – сетью, и когда-нибудь изловит, победит, умертвит.
XXVI
Миф о растерзании бога титанами впервые записан, как сообщает Павзаний, в веке Пизистратидов, Ономаркитом Афинянином, почерпнувшим его из неизвестных, должно быть, орфических, источников (Pausan., VIII, 37, 5. – E. Maas, Orpheus, 1895, p. 106. – Jeremias, 187). Судя по тому, что до нас дошло от мифа, он уже тогда похож был на детскую сказку. Сказкой начинается все. Только что Персефона, рожденная от кровосмешения Зевса с Деметрой, сына с матерью, заневестилась, как все Олимпийские боги начали добиваться любви ее так, что, боясь кровавой между ними распри, мать спрятала дочь в подземный вертеп, где велела сторожить ее змеям. Но Зевс, воспылав и к ней кровосмесительной похотью, обернулся крылатым змеем, драконом, обманул сторожей, вполз в пещеру, сочетался с дочерью в любви, и родилось от них «рогатое» или «вологлавое Дитя», keroën brephos, Дионис-Загрей (Nonnos Panopolit., Dionysiaka, IV, v. 264. – R. Koehter, Dionysiaka des Nonnos von Panopolis, 18. – Clement Alex., Adhorlat., II, 16–18. – Lobeck, Agloaphamus, p. 552. – O. Muller, Prolegomena, p. 390. – Creuzer, Symbolik und Mithologie, 1812, III, 3560). Вся эта сказка – позднее наслоение нового мифа на древней мистерии, как бы сверху, недавно налипшие водоросли, тина, ракушки, на древнем орихалке «атлантской скрижали». Стоит только снять этот верхний слой, чтобы увидеть под ним, если еще не орихалк, то уже вулканическую лаву и тысячелетнюю ржавчину. |
