Изменить размер шрифта - +
Мы узнали его: это был один из тех крупных местных чиновников, от подписи которых зависело решение о передаче нашего нынешнего дома из государственной собственности в собственность отца. — Как тебе живется в новом доме?

— Великолепно! — сказал отец. — Спасибо тебе.

— Не стоит благодарности, — ответил довольный чиновник. — Кстати, все время забываю спросить тебя, нельзя ли мне кое-что забрать из твоего дома.

— Что? — удивился отец.

— Противогазы, — объяснил чиновник. — У тебя их остался целый склад, ещё с тех времен, когда мы должны были заботиться о гражданской обороне и о защите населения в случае внезапной ядерной войны. Сам ведь помнишь, как все обязаны были иметь достаточное количество противогазов для раздачи населению, и оборудовать бомбоубежища во всех подвалах общественных зданий…

— В нашем подвале не было оборудовано бомбоубежище, — с улыбкой сказал отец.

— Разумеется, нет! — хмыкнул чиновник. — Но во всех отчетах мы всегда писали, что оборудовано, ведь бумага все стерпит… Надо было быть последним кретином, чтобы браться за расчистку и благоустройство этих захламленных жутких подвалов… Так как насчет противогазов? Тебе они наверняка не нужны, а у меня есть на примете бизнесмен, готовый купить их оптом. Разумеется, если пожелаешь, и тебе от этой сделки перепадет.

— Ох, нет! — отец махнул рукой. — Забирай их в любое время, и дело с концом. Только ты уверен, что они оставались в доме? Я ведь успел изучить практически каждый уголок дома — и противогазов нигде не видел.

— Они там, точно, — заверил чиновник. — Я знаю, где они лежат, в таком месте, которое можно считать настоящим тайником, такое оно укромное! Покажу его тебе, когда на днях заеду за противогазами. Чтобы и ты знал — вдруг тебе оно тоже пригодится.

— Всегда рад тебя видеть, — сказал отец.

Ванька потянул меня за ремень джинсов.

— Ты слышал? — возбужденно прошептал он. — Тайник!

Я кивнул. Нам жутко повезло, что мы встретили этого чиновника на пути к Степанову — ведь из состоявшегося разговора я очень вовремя понял все: и где сейчас находятся «картежные червонцы» и главное — что нам ни словечком нельзя заикаться о Пижоне и его исчезновении! Пусть монахов освободят, и они навсегда уберутся из наших мест — чем скорее, тем лучше! И меньше всего мы должны рассказывать о Пижоне в присутствии Степанова! У меня мурашки по коже побежали, когда я представил, какую кашу я мог бы заварить, если бы выступил с громкими обличениями монахов — мы бы эту кашу в жизни не расхлебали! А я-то воображал, что у нас на руках козырь, который можно победоносно выложить! То есть, известное нам так и оставалось нашим козырем, но выкладывать его ни в коем случае было нельзя! Есть в колоде такая карта — джокер — которая бьет любых козырей. Вот и мы бы нежданно-негаданно нарвались на такого джокера!

Может быть, вам кажется, что я умышленно говорю загадками. Что ж, тогда ещё раз внимательно перечитайте разговор с чиновником, а потом припомните все то, что вам уже известно. Честное слово, вы поймете все, и мои слова не будут представлять для вас никакой загадки. Если же нет… Тогда подождите немного, до момента, когда я выложил все мои догадки Ваньке и отцу.

Главное — что «рука судьбы» в виде этого чиновника вовремя вмешалась и удержала меня от неудачного хода нашим козырем.

 

Глава 9

Мы освобождаем пленников

 

Офис Степанова располагался ровно напротив его рынка, за невысокой чугунной оградой красивого литья, а перед особнячком офиса был разбит газончик.

Быстрый переход