– Петрович, ты потом не забудь свои мины снять, – строго приказал я.

– Я же говорю, поражающий эффект слаб. Вроде, как фейерверк под ногами взорвется.

Видели мы такие фейерверки. А кто ногой наступал – того потом со стенок отскребали.

Александр Петрович притащил из коморки еще какую-то хрень похожую на куски дегтярного мыла и уложил их прямо на стол, рядом с кофейником.

– Потылицын еще должен прийти, – сказал Исаков. Предупреждая мой вопрос, сапер сообщил. – Если ты, товарищ командир, о точном времени узнал, то только от Вадима. А он, если знает о нападении, не усидит, как ты ему не приказывай.

– Я ему сказал, что в торгпредстве людей не будет, – признался я. – Мол, мы все уйдем Новый год отмечать, а здесь все запрем и охране приказано в бой не вступать, а сразу звонить в полицию.

– И он поверит? – усмехнулся сапер. – Потылицын тебя знает, командир. Ты же так просто не уйдешь. А нас решил пожалеть? Мол, торгпредство должно работать, несмотря ни на что? А нам-то с ребятами как потом жить?

Эх, ну до чего же все умные стали! И даже неловко, что меня отчитывает собственный подчиненный.

– Да не собирался я героически умирать, – вздохнул я. – Стены крепкие, дверь под контролем. Начнут нападать, я сразу в полицию позвоню, им тут и ехать-то минут десять. Может, пятнадцать. А уж пятнадцать-то минут продержусь, не велика сложность. Нас ведь не штурмовой отряд собирается атаковать, а белые эмигранты, у которых и оружия-то нет. Пушку они не притащат, а пока дверь выламывают, я через черный ход сбежать успею. Думал, зачем всем праздник-то портить?

– Я эту дверь высажу с помощью пары петард и пустой кастрюли.

И тут за стеной раздалось несколько револьверных выстрелов, а потом в дверь застучали.

Глава двадцатая первая. Герой-одиночка – 2

По двери продолжали стучать, а потом голос Мосеева прокричал:

– Олег Васильевич, все в порядке. Отбились!

Мы с Александром Петровичем переглянулись. Открывать или нет? Я мало кому верю, вполне возможно, что это элементарная ловушка, а наша охрана нас предала, лучше бы подождать. Но скоро раздался вой полицейских сирен, шум двигателей и звуки открывавшихся дверей.

Отправив Исакова открывать, пошел переодеваться. Негоже, если полиция застанет начальника советского торгпредства одетым в военную форму, пусть даже без знаков различия. Пока влезал в штаны, натягивал рубашку и пиджак, в сорок пять секунд не уложился, но слегка посетовать успел. Вроде, все хорошо, что хорошо закончилось, но как-то все неправильно. Я к бою готовился, а тут… Как говорил классик – грозу пронесло пустяком.

А в вестибюле радостный Леонид Глебович уже рассказывал подоспевшим ажанам – тоже радостным, мешая русские и французские слова:

– Смотрю – идут. А я взял, да и пальнул. Раз. Потом второй, а они бежать, вот и все. Кто такие – не разглядел.

И все бы закончилось тихо-мирно отъездом полиции и моим обещанием завтра посетить полицейский участок, оставить официальное заявление о попытке неизвестных злоумышленников совершить нападение на торговое представительство РСФСР (хотя тоже как повернуть, а вдруг какие-то люди полюбоваться на старинный домик приезжали, а их напугали?), но один из настырных ажанов решил обойти особняк вокруг, а Петрович не успел предупредить, что этого делать не стоит.

Вспышка получилась знатная! Но все-таки Исаков не врал, объясняя, что грохоту да дыму много, но поражающий эффект слаб.

Так и хотелось написать, что полицейский отделался легким испугом, но, увы, испуг получился совсем не легким – до обморока и испорченного мундира.