Дома выстроились по берегу моря, а за ними поднималась красивая панорама крутых холмов.

Маленькая старинная церковь полна была народу; священник ждал невесту и жениха в дверях и ввел их в церковь, где уже собрались друзья графа и все те, кто не участвовал в доставке к церкви экипажа жениха и невесты.

Грэйнии церемония венчания показалась чрезвычайно трогательной; вместе с запахом ладана к небесам словно бы возносились ее молитвы, и сам Бог благословлял их брак и их любовь.

С глубоким волнением смотрела она на обручальное кольцо, надетое на палец, но еще сильнее волновалась, когда Бофор, стоя рядом с ней на коленях, произносил с проникновенной искренностью священные обеты брака.

Прошлым вечером она задала ему вопрос:

— Ведь я выхожу за тебя замуж как твоя кузина, будет ли этот брак законным?

— Я так и думал, что ты спросишь об этом, — сказал Бофор. — Как ты знаешь, к нам будут обращаться только по именам, данным при крещении. Я сообщил священнику, что тебя окрестили именем Тереза Грэйния.

— Я считала, что я Габриэль.

— А я решил, что Габриэль Грэйния труднопроизносимо.

Они рассмеялись.

— Тереза — очень милое имя, оно мне нравится, — заявила Грэйния.

Во время службы она узнала, что у ее мужа несколько имен, когда он заговорил:

— Я, Бофор Франсуа Луи…

Венчание кончилось, их повезли в том же экипаже домой, и по дороге Грэйния думала лишь о человеке, который сидел рядом и шептал ей на ухо слова любви.

В дом явились все, кто присутствовал на церемонии, и еще несколько друзей из обитателей острова. Все пили за здоровье новобрачных и отдали должное еде, на приготовление которой, как подумала Грэйния, Анри потратил большую часть ночи.

Настроение у всех было самое солнечное, много смеялись и шутили.

Мало-помалу и с большой неохотой гости начали расходиться.

Первыми ушли друзья из числа островитян, потом священник и его домоправительница, а к тому времени, как наступила сиеста, отправились на корабль и члены команды.

Грэйния осталась наедине со своим мужем; она повернулась и подняла к нему лицо.

— Я считаю, — заговорил он, — что нам лучше и удобнее провести сиесту, избавившись от наших парадных одеяний. Я ужасно боюсь испортить твое великолепное платье.

— Оно предназначалось для Букингемского дворца, — ответила Грэйния, — но гораздо, гораздо больше подошло для того, чтобы венчаться в нем с тобой.

— Согласен, — с улыбкой произнес граф. — К чему нам короли и королевы, когда нас двое, и мы принадлежим друг другу?

Он на руках отнес ее вверх по лестнице, и когда они оказались в спальне, Грэйния увидела, что кто-то — скорее всего Жан — опустил маркизы, и в комнате стало сумрачно и прохладно.

Благоухали цветы — Жан, видимо, срезал их в саду, пока они возвращались из церкви, и поставил в большие вазы на туалетном столике и по обеим сторонам кровати.

— Моя жена! — очень нежно проговорил Бофор. Он снял с головы у Грэйнии веночек, поднял вуаль и долго смотрел на любимую.

— Ты и в самом деле существуешь! — обняв ее, произнес он, словно обращаясь к самому себе. — Когда нас венчали, я почти боялся, что ты богиня, лишь на краткое время спустившаяся с горной вершины, или нимфа водопада.

— Я существую, — сказала Грэйния, — но, как и тебе, мне все кажется, что это сон.

— Если это так, — ответил Бофор, — давай продлим сновидение.

С каждым днем и каждой ночью, проведенными вместе, она любила его все сильнее.