— Твоя комната? Что ты имеешь в виду? — удивленно приподнялась на локтях Леа.

— Это моя комната, — повторила Кэтрин. — Я все время находилась здесь.

— Но ведь твоя комната наверху! Тайная спальня…

— Вот эта самая комната и есть тайная, — ответила Кэтрин, присаживаясь на краешек кровати. — Комната, в которой ты сейчас находишься, — это моя комната. А в комнате наверху ты никогда не была.

— Я не была наверху?!

Все перед ней поплыло. Леа закрыла глаза «Наверное, я действительно сошла с ума», — решила она.

Дождь упрямо стучал в стекло. Леа почувствовала дыхание холодного осеннего воздуха от окна. Она натянула одеяло до подбородка.

— Ты никогда не была в той комнате, — продолжала между тем Кэтрин. — И меня ты там не видела, потому что меня там не было. Я все время находилась здесь.

— Я не понимаю, — пробормотала Леа.

— Я завладела твоим рассудком, — спокойным голосом объясняла Кэтрин. — Ты видела призрак. Я заставила тебя поверить, что ты была в комнате наверху. Но та комната и сейчас заколочена досками, как и много лет назад. Ты все время находилась у себя в комнате, вот в этой самой.

— Но почему?! Зачем тебе это понадобилось?! — Натянутое до подбородка одеяло не спасало ее от пронзающего холода, от леденящего ужаса, овладевшего всем ее существом.

— В той комнате, наверху, таится зло! — сказала Кэтрин, и ее глаза загорелись красным светом.

Она поднялась в воздух и нависла над Леа. Потом вновь присела на край постели.

— В той комнате, наверху, таится зло. Туда нельзя входить. Я сама забила ее досками сто лет назад. И она останется заколоченной навсегда!

Леа не отвечала. Она чувствовала, что погружается в сон и не может сосредоточиться на том, что говорила ей Кэтрин.

— Я видела тебя, когда ты в первый раз поднялась на чердак. — продолжала Кэтрин. — Ты пыталась что-то услышать. Я поняла, что дверь тебя заинтересовала. Сначала я попыталась тебя напугать…

— Так все это мне померещилось?..

— Да. И льющаяся кровь, и стальные лезвия. Это я придумала. Хотела заставить тебя убраться подальше от комнаты, где таится зло. Но этого оказалось недостаточно. И когда я поняла, что ты твердо решила войти в комнату, я вошла в твое сознание. Я заставила тебя поверить, что ты поднялась наверх, открыла дверь. Но на самом деле ты была в своей комнате, вот в этой самой!

Кэтрин захохотала, ее золотые локоны качались в такт смеху. Она была явно довольна собой, радовалась, как ловко она провела Леа.

— Но зачем тебе понадобилось, чтобы я думала, будто бываю в комнате наверху?

— Чтобы ты не боялась находиться в собственной спальне, — спокойно ответила Кэтрин, как будто это объяснение было очевидным. — Я хотела, чтобы здесь ты чувствовала себя в безопасности. Мне нужно было вызвать у тебя сочувствие ко мне, к моей печальной судьбе. Мне было необходимо, чтобы ты мне верила.

Леа поежилась и плотнее натянула на себя одеяло. Ей было холодно, очень холодно, ее знобило.

— И что же дальше? — спросила она.

— Теперь это будет наша общая комната, — ответила Кэтрин, склоняясь над ней. — А твое тело станет нашим общим телом.

— Нет! — попыталась закричать Леа.

Но она чувствовала себя слишком слабой, слишком сонной. У нее кружилась голова.

— Теперь ты моя! — услышала она торжествующий возглас Кэтрин.

Леа почувствовала знакомую тяжесть, непомерную тяжесть.