Он глубоко затянулся сигаретой и, выпустив дым через одну ноздрю, продолжил:

– Совершенно очевидно, что, если частный детектив нечестен, то он поступит так, как сделал я: возьмет деньги и продолжит работу. – Он усмехнулся. – В конце концов, вчера юрист вашего отца заплатил мне 250 фунтов. С другой стороны, если детектив – честный человек, предположим, что может быть и такое, и он хочет честно выполнить эту трудную работу, то самое лучшее, что он сделает, так это попытается выяснить, почему вы хотите, чтобы он не участвовал в этом деле. И, во всех случаях, вы никому бы не стали жаловаться.

В ее глазах появился блеск.

– Я сказала вам, почему не хочу, чтобы вы присутствовали здесь.

– Вполне возможно. – Калагэн улыбнулся. – Мне много кто чего говорит, но не обязательно, чтобы я им верил.

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

– Мистер Калагэн, – изумилась она, – вы хотите сказать, что я лгунья?

– Нет, – ответил он. – Вам я ничего не пытаюсь сказать. Но мне хотелось указать на некоторые факты, а вы можете все это обдумать. Когда вы позавчера вечером позвонили мне и назначили встречу в клубе Вентура, я попытался понять, почему именно там.

Он остановился.

– Как интересно, – заметила она.

Калагэн усмехнулся.

– Я думаю, дальше будет еще интереснее, когда я вам скажу, почему вы это сделали. У вас были все причины для этого, так как до нашей с вами встречи вы хотели увидеться с Габби Вентурой. Вы подумали, что будет неплохо раздобыть немного наличности на случай, если придется подкупить меня.

Калагэн замолчал, стряхнул пепел с сигареты и посмотрел на нее, скривив губы в циничной улыбке.

– Ну как? – поинтересовался он.

Она ничего не ответила, и он продолжил.

– Вы пришли в клуб заранее и заняли у Габби Вентуры 300 фунтов. Затем на улице вы дождались моего прихода. И что довольно странно, – продолжил Калагэн, – некоторое время спустя я вернулся в клуб, мне нужно было встретиться с Ланселотом Вен-дейном. Там я, Ланселот, Габби и еще один человек немного поиграли в покер. Я слегка проиграл и расплатился одной из пятидесятифунтовых банкнот, которые вы мне дали.

Улыбка Калагэна стала шире.

– А вчера утром, – продолжил он, – меня посетил Габби Вентура и попытался узнать, откуда у меня появилась эта банкнота. Он сообщил, что накануне одолжил кому-то деньги, и, естественно, ему было очень интересно узнать, как и почему эта ассигнация попала ко мне в руки.

Улыбка Калагэна стала почти ангельской.

– А вам не нравится, когда вас называют лгуньей, мисс Вендейн, не так ли? – заключил он.

Она стояла, глядя куда-то вдаль, не произнося ни слова. Калагэн придавил окурок и закурил новую сигарету.

– Шутка заключается в том, – сказал он, – что я не могу сказать, что я вам абсолютно не верю. Как только я увидел вашего отца, я понял желание дочери оградить его от любых неприятностей. Он больной человек. Я только хочу предупредить, что вы выбрали не совсем удачный способ. На вашем месте я бы запомнил на будущее, что частные сыщики, хотя вы и думаете, что все они бесчестны, очень редко бывают глупыми. По крайней мере, могу в этом отношении поручиться за себя.

– Мистер Калагэн, – сказала она, – почему вы думаете, что меня интересует то, что вы говорите?

– Еще одна неправда, – ответил Калагэн, – вас ужасно интересует, что я думаю, и я это знаю. Беда в том, что вы одна из тех, кому еще нужно напоминать о том, что самая лучшая политика – это честность.