– У вас все предусмотрено, Слим, – вздохнула Кларисса.

– Я стараюсь это делать. Скажите мне, Кларисса, – продолжил он. – Сколько денег вам всем выдают на карманные расходы. Много или мало?

– Вполне достаточно, – беззаботно бросила Кларисса. – Достаточно для того, чтобы не думать об этом. Конечно, никто не отказался бы, если их было больше.

Калагэн кивнул.

– Полагаю, что большую часть времени вы сидите на мели? – поинтересовался он. – Все женщины обычно тратят больше, чем получают.

– Я бы этого не сказала. Я этого не делаю и Одри тоже. Обычно это случается с Эсме. Она всегда по уши в долгах. Но почему вы у меня об этом спрашиваете?

– Мне просто интересно.

Калагэн взял ее руку и пожал.

– Пока, Кларисса, и не забывайте, что вы работаете на фирму "Калагэн: частный сыск".

– Не забуду, – улыбнулась она. – Может быть, когда вы вернетесь, вы выдадите мне медаль… или еще что-нибудь.

Он еще раз улыбнулся ей и выжал сцепление. Затем задом выехал из гаража, развернулся и поехал к дороге. Она стояла, наблюдая за ним, пока он не скрылся из вида.

Глава VI

ОБНАДЕЖИВАЮЩЕЕ НАЧАЛО

Было девять часов. Калагэн открыл дверь своей квартиры на Беркли Сквер, вошел внутрь, бросил пальто и шляпу на кресло и налил себе полстакана виски.

Затем он направился в ванную, разделся, открыл краны и, когда ванна наполнилась наполовину, забрался в нее. Отключив горячую воду, он растянулся во весь рост и, глядя в потолок, стал думать об Одри Вендейн.

Когда ванна почти заполнилась чуть теплой водой, он закрыл кран и протянул руку за портсигаром, лежавшим на стульчике рядом с ванной, вытащил сигарету, прикурил ее и расслабился.

Он подумал, что дело Вендейнов начинает обрастать целым рядом вопросов. Он любил вопросы не столько потому, что ему доставлял удовольствие поиск ответов на них, сколько потому, что в процессе этого поиска очень часто удавалось найти решение проблемы.

Калагэн, который обычно при расследовании интересовался прежде всего людьми, которых оно касалось, подумал, что кража у Вендейнов представляла собой очень интересную картину. Он не был кабинетным следователем, обладавшим уникальным интеллектом, отточенным умом, способным обнаруживать и собирать ничтожные факты, которые называются "улики" и которые недоступны никому другому, включая читателя, кроме кабинетного следователя.

Для Калагэна любое дело представляло просто некое сочетание людей, кто-то из которых или даже все давали неправильную информацию или лгали, так как обстоятельства вынуждали их это делать, или подводили их к этому.

Но сам факт того, что они вынуждены были лгать, вынуждены были производить обманчивое впечатление, приводило к изменению их взглядов и даже самого образа жизни. Рано или поздно они от этого уставали или теряли бдительность. Тогда и только тогда, следователь мог добыть именно такой факт, который приводил его к возможному логическому решению.

Калагэн подумал, что Одри Вендейн великолепно подтверждала справедливость такого развития событий. В отличие от Николза, у которого сложилось о ней определенное мнение, он сомневался. Одри излучала какую-то ауру очевидной честности и абсолютной открытости. Кроме того, она наделена истинной гордостью. Но ложкой дегтя во всем этом было то, что поступки, которые она совершила, по представлению Калагэна были для нее не характерны и являлись результатом обстоятельств, которые вынудили ее действовать именно так.

Например, то, что она заняла триста фунтов, или ее отношение к нему: это было нехарактерно для нее и поэтому представляло еще больший интерес. Ему очень хотелось понять причины всего этого, и он считал, что ему нужно продолжать создавать ситуации, в разговорах или на деле, в которых люди, причастные к краже, могут выдать себя.