|
Охранник объяснил мужчине, как вести себя, чтобы не бросаться в глаза. Неважно, что на нем обычный костюм. Его вполне могут принять за посетителя, навещающего больного, или тор-гового агента, явившегося по делу; но, само собою, слишком долго оставаться в клинике и захо-дить в отдаленные корпуса не следует. Самое безопасное – белый халат. Халатов – они имеют четко установленные различия: одни для врачей, другие для техников, третьи для служащих – существует более двенадцати типов. Добыть халат очень трудно. Даже в больничном магазине требуют удостоверение личности. Есть еще одежда для больных и для обслуживающего персона-ла. Одежда больных не имеет твердо установленного образца. Любая ночная пижама сойдет – лишь бы удобно было лежать в постели. (В этом смысле его жена в своем ночном кимоно могла делать что угодно, не привлекая ничьего внимания. Правда, между восемью и десятью часами ут-ра больные почти никогда не выходят из палат.) Наконец, одежда обслуживающего персонала – желательно, конечно, чтобы она выглядела как рабочая одежда. Единственное, что может сделать мужчина сейчас, – это снять пиджак, развязать галстук, чтобы почувствовать себя посвободней, и попытаться сыграть роль техника или кого-либо из об-служивающего персонала, порвавшего или испачкавшего халат. Мужчина вдруг вспомнил: у него в портфеле образец туфель для прыжков – и сказал, что, может быть, стоит переобуться. Подошва, правда, толстовата, но они вполне могут сойти за обычные кеды. Охранник одобрил эту мысль. Туфли для прыжков – более подходящая обувь, чем кожаные полуботинки. Спустившись по лестнице, они оказались в конце коридора. Прямо перед ними на стене ви-села броская табличка – оранжевым по белому было выведено: «Служебный ход в ночное время», и нарисованная рядом стрелка указывала вниз. По правой стене через равные промежутки тяну-лись окна в алюминиевых рамах, и коридор казался светящимся цилиндром. Слева темнели также разделенные равными промежутками двустворчатые застекленные двери, доходившие до дере-вянной панели узкие окна и проем – должно быть, выход на лестницу. Здесь помещались кабинет диагностики и процедурная; за дверными стеклами бесшумно, как в немом кино, суетились ка-кие-то тени. При виде их мужчине захотелось, чтобы шаги его стали неслышными. К счастью, туфли для прыжков особого шума не производили. Миновав комнату медсестры, они вышли на лестницу. Одно лишь название – лестница: всего четыре ступеньки, соединявшие построенные на раз-ных уровнях этажи старого и нового корпусов. Отсюда шел наискосок другой коридор. Узкий и плохо освещенный. Его перегораживала одностворчатая ширма с фанерной филенкой – отгоро-женный кусок коридора служил, наверно, для хранения историй болезни или еще для чего-нибудь. Прямо перед ширмой – дверь. Иероглифы в красной рамке предупреждали: «Посторонним вход воспрещен». Пройдя через нее, они попали в следующий коридор – ослепительно белый, он, в общем, похож был на первый. Рядом с лестницей – лифт. Наконец-то они на втором этаже. Миновав несколько дверей без табличек, склад аппаратуры без дверей, туалет, они вышли к месту для курения. Там стояли три деревянные скамьи, пепельница на металлических ножках, у стены выстроились автоматы, про-дающие сигареты и кофе, и прислоненное к ним кресло-каталка без одного колеса. Здесь коридор раздваивался под острым углом. Виднелись два указателя: один – зеленый с белой надписью «Третья диагностика» – показывал направо; другой – оранжевый с черными иероглифами «Амбу-латорная служба» – указывал в ту сторону, откуда они пришли. Левый коридор был лишен всяких обозначений. Коридор этот шел под уклон, поскольку уровни этажей в корпусах, возведенных в разное время, не совпадали. До линии стыка стены коридора были отделаны белым пластиком, а дальше выкрашены дешевой белой краской. |
