Корд посмотрел на нее и, выждав долгую мучительную минуту, сказал:

– Он похитил мою сестру, потому что рассчитывает таким путем получить контроль над множеством земель. Ему нужна власть и престиж, который приходит вместе с ней. Красный Герцог делается все более чванливым. Он слишком много мнит о себе. И поскольку никто его не трогает, он уверовал, что закон не может остановить его. Возможно, это так, но он забыл про меня. Я поймаю его. Ничто не сможет мне помешать сделать это.

Виктория содрогнулась, услышав слова, произнесенные с такой ожесточенностью, и вдруг поняла, что дело обстоит гораздо серьезнее, чем ей представлялось сначала. То, что Корд вознамерился сделать с Красным Герцогом, показалось ей благородной жаждой мести. Однако у Виктории не было никаких доказательств, что Корд говорит правду.

– Вас ослепила любовь, вы без ума от Красного Герцога, – спокойно заметил он и поспешил добавить: – Но я не хочу говорить о нем. Давайте остановимся и передохнем. Мы можем устроиться в тени, у той скалы.

– Хорошо. – Виктория тоже не имела желания обсуждать Красного Герцога. Ей безумно хотелось отдохнуть. Она решила не дожидаться, пока Корд поможет ей спешиться. Чем реже он будет прикасаться к ней, тем лучше. Как это получилось, что под его влиянием она перестала управлять своими чувствами? Этого она никак не могла взять в толк, за исключением единственного момента – чисто физиологических реакций, которые она объясняла необычностью ситуации. И справедливости ради она должна была сознаться, что Корд представлялся ей чувственным мужчиной с притягательной внешностью, хотя признание это было ей очень неприятно.

Едва ее ботинок коснулся песка, как она почувствовала резкую боль, которая подобно кинжалу пронзила ногу. Она тотчас вцепилась в седло, чтобы не упасть, затем помахала другой ногой и опустила ее на землю. Встав на обе ноги, она дожидалась, когда утихнет боль, чтобы пойти дальше, но внезапно ощутила теплую руку на своей талии и подняла голову.

Корд глядел ей прямо в глаза, и взгляд его был таким же теплым, как рука.

– Ничего, – сказала Виктория, – вероятно, через какое-то время все образуется. Я привыкну преодолевать большие расстояния.

– Я и впрямь начинаю думать, что Красный Герцог развозил вас повсюду в карете.

Предположение показалось ей настолько забавным в своей нелепости, что она улыбнулась и покачала головой:

– Да нет, я умею ездить верхом. Просто раньше никогда не ездила так далеко и так долго.

– Все это пустые слова. Любой живущий на Западе не вылезает из седла, он только и делает, что ездит, ездит, ездит…

– Вы забыли, – усмехнулась она, – что я приехала сюда с востока, из самой дальней точки.

Брови его поползли вверх.

– Для вас действительно нож острый – признавать свои оплошности? – не унималась Виктория.

– Нет, – усмехнулся он. – Я бы рад вам поверить. Ничто не устроило бы меня больше, чем убедиться, что вы не наложница Красного Герцога. – В карих глазах Корда вспыхнули огоньки.

Виктория почувствовала на лице его теплое дыхание и уловила крепкий запах табака и кожи, хотя никогда не видела, чтобы он курил.

– А как же тогда разговоры насчет вашей сестры?

Его глаза сразу сузились.

– Вы правы. Она должна быть на первом месте. Черт побери! Лучше бы вы были его любовницей. – Корд отвернулся и снял с лошади свою седельную сумку и бурдюк с водой. – Пойдемте. Давайте отдохнем, пока есть возможность.

Следуя за ним, Виктория с удивлением отметила непонятное стеснение в груди. Неужто это от желания занять первое место в его жизни? Даже оттеснив сестру? Она покачала головой.