Вследствие частых датских нападений Юлин-Волин постепенно утратил свое прежнее значение (вероятно, в 1176 или 1177 году епископская резиденция была перенесена из него в Камень-Каммин), однако продолжал существовать. В одном документе (разумеется, латиноязычном), датируемом 1175 годом, упоминается некий «Vencezlaus castellanus de Volyn» («Венцезлав, кастеллан Волына», упоминаемый еще раз, тремя годами позднее уже как «Venceslavo castellano Juliensi» («Венцеслав, кастеллан Юлиена»). В 1184 году упоминается «Wollin» («Воллин»), а около 1195 года — «Wolyn» («Волын») и «provincia Wolin» «провинция (область — В. А.) Волин».

Очевидно, продолжение поиска изначального ядра легенды о Винете лишь на основе письменных свидетельств — дело бесперспективное. Тем не менее, спасибо Гельмольду из Босау за то, что он не дал не найденному им источнику сказания о затонувшем городе благополучно погрузиться в лоно вод. Вместо этого мудрый летописец предпочел приписать уничтожение города военному походу одного из датских королей. И потому, пожалуй, сохраняет силу и актуальность предположение, высказанное в свое время одним знатоком истории времен прошедших — Адольфом Гофмейстером (или, в современном произношении — Хофмайстером), автором статьи «Вопрос о Винете», опубликованной в 1932 году в штеттинском «Ежемесячнике Общества изучения истории и древностей Померании» № 6/46.

По мнению Хофмайстера, Гельмольд «нашел опору в имевшейся в его распоряжении рукописи хроник Адама, (а именно — В. А.) в одной из сделанных им (Адамом — В. А.) самим или, во всяком случае, в его время примечаний (схолий), не включенных в (основной — В. А.) текст (хроники — В. А.)…Из схолии 56…в которой, без указания года, упомянута относящаяся к 1043 году победа датского (и норвежского — В. А.) короля Магнуса над Юмной, Гельмольд позаимствовал сообщение о разрушении его Юмнеты неким датским королем, оставшимся у него (Гельмольда — В. А.) безымянным, что доказывается огромным, прямо-таки буквальным, тождеством (текстов Адама и Гельмольда — В. А.). Поскольку в его (Гельмольда — В. А.) источнике (то есть хронике Адама — В. А.) год (разрушения Юмны датчанами — В. А.) не был указан, но в его (Гельмольда — В. А.) распоряжении, в качестве дополнительного источника, имелась схолия к тексту Адама, он (Гельмольд — В. А.) сделал, на ее основании, вывод, что это событие произошло позднее, исключив упоминание о Magnus rex („короле Магнусе“ — В. А.), ибо в предполагаемое им более позднее время разрушения города (Юмнеты — В. А.) Данией не правил король с таким именем. С учетом всего этого не следует придавать особого значения упоминанию им остатков древнего города, которые еще можно видеть — Гельмольд любит в таких случаях (…) усиливать впечатление (производимое на читателей своей хроники — В. А.) подобными утверждениями (оживляющими повествование — В. А.). Хотя, возможно, он все-таки вспомнил чей-либо рассказ о сохранившейся стене разрушенного замка».

Именно так вполне могло обстоять дело в действительности. Если бы нашлось подтверждение тому, что рукопись хроник Гельмольда, дошедшая до нас — копия, сделанная работавшим несколькими годами позднее копиистом, его сообщение вполне органично вписалось бы в построенную нами логическую цепь: в период с 110–1184 годов Юлин-Волин, под натиском «грозных дружин» датских конунгов Вальдемара I (годы правления: 1157–1182) и Кнута (Кнуда, Канута) VI (годы правления: 1163–1202) — между прочим, внука Великого князя Киевского Мстислава Владимировича Великого —, постигла судьба пунийского (финикийского) Карфагена (который, как известно, «должен быть разрушен»).