— Если тебе дорога жизнь, — сказал Тремаль-Найк, — не двигайся!

— Ах хозяин! Что ты наделал! — запричитал бедный маратх. — Они набросятся на нас и задушат, как бедного Хурти.

— Я отомстил за моего товарища. Впрочем, они не найдут здесь нас.

— Они духи, хозяин.

— Они люди. Молчи и хорошенько смотри вокруг.

Со стороны баньяна послышались страшные вопли тугов.

— Месть! Месть! — кричали они.

Три громких звука, звука рамсинги, донеслось оттуда, а из-под земли послышался глухой рокот, как и раньше. Оба охотника сжались в комок, чтобы быть как можно меньше, и даже затаили дыхание. Они понимали, что если их обнаружат, минуты жизни их будут сочтены.

Не прошло и трех минут, как они услышали шелест бамбука, и в темноте показался один из этих людей с арканом в правой руке и кинжалом в левой. Как стрела, он пронесся мимо и исчез в густых джунглях.

— Ты видел его, Каммамури? — вполголоса спросил Тремаль-Найк.

— Да, хозяин, — отвечал маратх.

— Они думают, что мы уже далеко, и бегут, чтобы настичь нас. Через несколько минут у нас за плечами не будет ни единого человека.

— Будем осторожны, хозяин: эти люди внушают мне страх.

— Не бойся, я здесь. Тихо и будь внимателен!

Еще один туг, вооруженный, как и первый, бегом пересек поляну и скрылся в зарослях бамбука.

Вдали послышался крик, потом какой-то свист, видимо, сигнал. Затем все смолкло.

Прошло полчаса. Все указывало на то, что индийцы, бросившись по ложному следу, были уже далеко. Наступил самый удобный момент, чтобы бежать назад к берегу.

— Каммамури, — сказал Тремаль-Найк. — Мы можем возвращаться. Туги впереди, они ищут нас в джунглях.

— Ты уверен в этом, хозяин?

— Я не слышу никакого шума.

— А куда мы пойдем? Может, к баньяну?

— Да, маратх.

— Ты что, хочешь залезть внутрь?

— Нет пока, но завтра ночью мы вернемся сюда и раскроем их тайну.

— Но кто, по-твоему, эти люди?

— Не знаю, но скоро буду знать, Каммамури. И узнаю также, кто та женщина, которая стережет пагоду их страшной богини. Ты слышал, что сказал тот старик?

— Да, хозяин.

— Мне показалось, что он говорит обо мне, и я подозреваю, что эта Дева…

— Кто же?

— Та самая женщина, которая околдовала меня. Едва тот старик заговорил о ней, я почувствовал, что сердце забилось у меня в груди точно так же, как тогда…

— Тихо, хозяин! — прошептал Каммамури сдавленным голосом.

— Ты что-то услышал?

— Бамбук колышется.

— Где?

— Вон там… в тридцати шагах от нас. Тсс!..

Тремаль-Найк поднял голову и огляделся вокруг, внимательно осматривая черную массу бамбука, но никого не заметил. Он прислушался, сдерживая дыхание, и вздрогнул. Едва слышный шорох был слышен в направлении, указанном маратхом — казалось, чья-то рука осторожно раздвигает широкие листья растений.

— Кто-то приближается, — прошептал он. — Не шевелись, Каммамури.

Шелест усиливался и приближался, но довольно медленно. Наконец они увидели, как два бамбука отклонились в сторону, и показался индиец. Он встал на колени и склонился к земле, поднеся руку к уху. Постоял так минуту, потом выпрямился и, казалось, начал нюхать воздух.

— Гари! — позвал он.

Второй индиец вышел из тех же зарослей в шести шагах от первого.