— Нет, хозяин, но огонь зажжен, чтобы следить за рекой. Будем настороже: рамсинга, возможно, известила о нас.

Лодка быстро приближалась к огню; это была груда сухого бамбука, который ярко горел, освещая оба берега реки.

— Хозяин, смотри! — вдруг сказал Каммамури.

— Тихо! — прошептал Тремаль-Найк.

Два полуголых человека неожиданно выпрыгнули из куста муссенды. В руках у них были карабины, вокруг пояса обернуты арканы. На груди отчетливо виднелась голубая змея с головой женщины.

— Посмотри-ка туда! — закричал один из них. — Видишь?

— Да, — ответил другой. — Это груда бамбука, которая плывет по течению.

— Ты думаешь?

— А что же еще?

— А вдруг под ним кто-то прячется?

— Там никого не видно.

— Тсс!.. Мне послышалось…

— Рычание, кажется?

— Точно. Неужели там в середине тигр?

— Счастливого ему пути.

— Не торопись, Хука. Человек, которого Манчади должен был задушить, имеет тигра.

— Ого, а я и не знал! И ты думаешь, что там этот человек со своим зверем?

— Все возможно. Он хитер и отважен.

— И что ты хочешь делать?

— Обнаружить его выстрелом из карабина. Целься пониже.

Каммамури и Тремаль-Найк отчетливо слышали этот диалог. Видя, что туги подняли карабины, они бросились на дно лодки.

— Не отвечай, хозяин, — сказал маратх. — Или мы погибли.

Два выстрела пробили бамбук. Тигрица подпрыгнула с грозным рычанием.

— Спокойно, Дарма, — уговаривал Тремаль-Найк, удерживая ее за шею.

— Да поразит меня богиня! — закричал один из тугов. — Это он!

— Давай сигнал, Хука! — приказал другой.

Что-то ослепительно сверкнуло над лодкой, сопровождаемое страшным грохотом, который заглушил резкий звук рамсинги. Тремаль-Найк и Каммамури, уже поднявшиеся было из-под тростника, снова рухнули на дно лодки. Тигрица взвыла от страха и ярости.

— Хозяин! — вскричал Каммамури. — Молния!

Тремаль-Найк, еще оглушенный электрическим разрядом, поднялся на колени.

— Проклятье!.. Мы горим! — закричал он.

Действительно, бамбук, зажженный молнией, воспламенился и горел.

— Мы погибли! — воскликнул Каммамури. — В реку! В реку!

— Не двигайся, если тебе дорога жизнь.

Тремаль-Найк схватил в охапку большую груду бамбука и отчаянным усилием сбросил в реку.

— Это он! — прокричал голос на берегу.

— Огонь! Хука!..

Прогремели еще два выстрела. Пули просвистели мимо Тремаль-Найка.

— Давай сигнал, Хука!

— Мы погибли, хозяин! — закричал Каммамури.

— Не двигайся, — приказал Тремаль-Найк. — Держи Дарму!

Он встал на колено и прицелился в Хуку, который уже поднес к губам рамсингу.

Выстрел из карабина достиг цели, пораженный в лоб пулей охотника на змей, Хука свалился в реку.

Его товарищ заколебался, а потом, сломя голову, кинулся в джунгли, яростно трубя в рамсингу, которую поднял с земли.

Тремаль-Найк выстрелили ему вслед из пистолета, но промахнулся.

— Ну вот! — вскричал он, со злостью бросая оружие. — Нас обнаружили!

— Что будем делать, хозяин? — спросил Каммамури. — Теперь мы не сможем причалишь к Раймангалу незаметно; рамсинга поднимет тревогу среди тугов. Проклятая молния!..

— Все равно — вперед, Каммамури! Сегодня ночью нас не остановят все туги Сундарбана.