– Вижу, девица, вопросов у тебя так много, что не знаешь, с которого начать. Ну, что могу – поведаю, а о чем не могу рассказать, не обессудь. С первым заданием ты хоть и не блестяще, но все же справилась. Сквозь лес прошла, с тропинки не свернула, назад не оглянулась, значит, пути выбранному следовать будешь и с него не сойдешь. Избушку нашла, зайти догадалась, с Матреной договорилась, значит, есть у тебя и упорство, и смекалка, и терпение. Вторым твоим заданием было сделать выбор, кому помощь оказать, человеку или чудищу лесному. Ты свой выбор сделала.

– Я ошиблась? – тихонько спросила Груня, уже сомневаясь в том, что поступила правильно.

– А то! – хмыкнул Змей, но тут же осекся под строгим взглядом серых глаз.

– Здесь не может быть ошибки, – терпеливо пояснил ее собеседник. – Это был просто выбор, и ты его сделала. Твое третье задание – тоже выбор, но тут ты должна быть очень внимательной, потому что в этом случае твой выбор будет иметь последствия. Ты должна найти нескольких людей, которые нуждаются в помощи, и помочь одному из них. При этом тебе нужно подумать, что будет после того, как получит человек твою помощь, не причинит ли она больше вреда, чем пользы. Этих людей нам с тобой еще найти предстоит, так что пора двигаться.

И, подтверждая слова делом, парень легким шагом направился с поляны в лес.

– А разве он с нами не пойдет? – кивнула Груня, едва поспевая за своим спутником, на оставшегося на поляне Змея.

– Васька-то? Да нет, твоими стараниями ему подлечиться теперь надо. А то бы он, конечно, не отказался нас с тобой до опушки подбросить, все быстрее было бы. А так придется на своих двоих.

Змей тут же закричал, что рана у него пустяковая, так, царапина, а помочь другу он всегда готов, но лекарь был непреклонен. Поклонилась Груня Змею Ваське, попросила у него прощения за рану его, и пошли они из леса выбираться. Правда, надо сказать, что в компании загадочного лекаря идти по лесу было почти приятной прогулкой. Ветки деревьев будто сами собой раздвигались перед ними, не цепляли за волосы, не рвали одежду, не кидали за шиворот колкие льдинки. Сухие прошлогодние колючки с кустов куда-то исчезли, под ногами не было скользко, вокруг царила тишина, как в обычном лесу, еще не проснувшемся от зимней спячки.

Не завывал злобно ветер, не слышалось ни жалобных стонов, ни издевательского хохота. Уже не казалось, что за каждым кустом притаился кто-то громадный и страшный. Вот только двигался ее спутник так быстро, что бедная девушка едва дышала от усталости. Как только она подумала про себя, что больше не сможет сделать ни шагу и сейчас просто упадет, идущий впереди лекарь неожиданно сбавил темп, они пошли намного медленнее. Аграфена наконец-то смогла отдышаться.

– Как мне тебя называть? – спросила она у своего на редкость неразговорчивого спутника, пользуясь случаем.

– Люди Тимошкой кличут, – коротко ответил он и вновь прибавил шагу.

Долго шли они по лесу, не останавливаясь, лишь иногда замедляя ход, Груня потеряла счет времени и не могла сказать, сколько продолжалось их путешествие. Ей казалось, что очень долго, по ее разумению уже должно было смеркаться. Но, когда стволы деревьев неожиданно расступились и перед ними в ледяном великолепии предстала река Велна, выяснилось, что еще совсем светло. Веселое весеннее солнышко изо всех сил пыталось найти просвет между тяжелых, свинцовых туч, усердно подгоняемых стылым, северным ветром, а день только еще перевалил во вторую свою половину.

Около Груниной родной деревни тоже была река, прозывалась Соней, наверное, потому, что катила свои волны задумчиво, почти сонно. Соня была не слишком глубока и не очень широка, разве что в половодье разливалась. Лениво протекая сквозь огромные луга, временами скрываясь под сенью деревьев, Соня, не торопясь, добиралась до Велны и пропадала в ней.