|
Светло было в подземелье, даже пуще, чем снаружи, во дворе, на факелах домочадцы не экономили. Провел Карб парня в комнату пустую да на сундук, прямо посередке стоящий, ручищей указал. Подивился Чик, чего такого ценного в сундучишке ветхом было, что ломать его не захотели? Сундук как сундук, только уж больно старый да неказистый. Стенки и крышка гнилью покрыты; днище наверняка отвалилось бы, если бы за ручки по бокам взять да слегка приподнять; железо обивочное проржавело, ну а уж про замок-то навесной и речи нет: ржавый-прержавый да плесенью по бокам покрыт. Добрый хозяин наследство такое сразу же выкинул бы, чтобы гниль с сыростью на хорошие вещи не перекинулись, и уж не стал бы никак в город за взломщиком ездить: и на оплату, и на овес кобыле тратиться.
– Анструмент, что ли, нужон какой?! – пробасил за спиной провожатый и так смачно на пол харкнул, что Чику стало не по себе. – Нет, не нужен, весь инструмент при мне, – качнув головою, ответил вор и для пущей убедительности показал парню извлеченный из-под подкладки гнутый с обеих сторон гвоздь. – Ты ступай, я кликну, когда окончу. – А мне тя одного оставлять не велено, такая вот петруха! – пробасил снова Карб и зачем-то подбоченился. – Не велено, так стой! – пожал плечами взломщик. – Только с проходу отойди, свет загораживаешь!
Парень перечить не стал, сразу послушался и, в сторонку отойдя, о стенку каменную облокотился. Не любил Чик работать, когда за спиной соглядатай стоит, да делать нечего… Не резон вору артачиться и гонор выказывать, тем более что он рассчитывал быстро замок древний вскрыть да в обратный путь, не мешкая, отправиться. Вот тут как раз промашка и вышла! Механизм у замка оказался сложным-пресложным. Провозился Чик более часа, много гвоздиков да булавочек в щелочку узкую позапихивал, пока не подобрал нужное сочетание, в нужную сторону отмычки не повернул и в конце щелчок не услышал. А как раздался звук заветный, тут же пронесся по округе протяжный волчий вой… не один зверь голосил, а целая стая. Страшно парню стало, давненько он гласа лесных хищников не слыхивал, тем более днем, когда светило небесное еще даже в зенит не встало. – Не робей, паря! То не волки, а детвора соседская озорничает… сорванцы растут, – усмехнулся Карб и ободряюще похлопал Чика по плечу, но как-то неубедительно, будто сторож сам волков побаивался. – Ну, вот и все, осталось лишь открыть! – не медля, парень взялся за крышку, но тут же ладонь и отдернул. – Не смей! Не трогай, щучий сын! – оглушил его раздавшийся над самым ухом крик.
Было в том крике что-то дикое, неистовое, да и последовавший за ним тычок уважительным обращением никак не назовешь. Неизвестно, когда и откуда появившийся в подвале хозяин дома собственноручно отпихнул взломщика, осмелившегося до ценной вещи дотронуться, и, как дитя любимого, обнял дряхлый сундук, прижался к нему нежно щекой, а затем и всем грузным телом. – Ну, что ты стоишь, дармоед?! Воришка работу сделал, так гони его взашей! – не переставая ласкать руками гнилую древесину, приказал мужик.
Тут же сильные ручищи Карба впились в плечи парня, подняли его на ноги и потащили к выходу, а тем временем, нагладившись вдоволь «наследство», хозяин осторожненько приподнял крышку, из-под которой в подвал проникло бледное, слегка голубоватое свечение… – Эй, господин хороший, уговор не таков был! – возмутился Чик, вцепившись в дверь обеими руками и упираясь всем телом. – Я сундук открыл, не повредив замка, да и крышки даже не поцарапав, а где же награда обещанная?! – На! – не повернув головы, проворчал хозяин и бросил под ноги парня вместо оговоренного золотого горсть медяков. |
