Разговаривая о всяческих житейских мелочах и обмениваясь новостями про общих знакомых (с удовлетворением узнал, что констебль Стойкастл также получил сержантские нашивки и переведен в Главное Управление), мы проехали половину города – небольшого, но не оставляющего впечатления гнетущей бедности, а напротив, довольно ухоженного, и остановились у церкви. По виду, так позапрошлого века постройки.

– Вы ведь не против еще одного попутчика? – поинтересовался мистер Вильк.

– Ничуть, – ответил я, глядя на поспешающего к нам пожилого священника.

– Это отец Игнаций О'Йола, пастырь местных душ, – прокомментировал сержант инспектор. – Человек крайне набожный, но игрок в карты просто потрясающий. Не припомню, чтобы он был в проигрыше. Не припомню также, чтобы и выигрыш он не пускал на нужды храма. Говорит, что таким образом у нечистого богу отбирает, и соглашусь с ним. Проиграть на храм – какой же это грех?

Однако… Видимо меня ждет неординарное общество в этих местах.

Падре Игнаций, на представление нас друг другу, пробормотал лишь «Наслышан наслышан», будучи погружен в некие думы, что, признаюсь, удивило меня несказанно, и уселся на заднее сиденье коляски.

Мы вновь двинулись в путь, и довольно скоро выбрались из города, на простую грунтовую дорогу, идущую вдоль железнодорожной насыпи. Вот тут я и был вынужден признать, что обещание мистера Вилька о гарантированных впечатлениях не просто верны, а верны чертовски.

– Что… это, – кивнул я на монструозную конструкцию, возвышающуюся над нами.

– Блиндированный поезд, – охотно ответил мистер Вильк. – Изобретение отца О'Йолы. Вагоны и локомотив с противопульной броней, две гаубицы на платформах для стрельбы по целям из укрытия, дальностью до пяти миль, и пулеметы Гатлинга в бойницах, на случай, если десант все же высадится на берег. Мистеру О'Раа флот, для обороны побережья, уже четыре таких состава заказал.

– Надо же… Мне казалось, что подобные устройства изобрел американец и они не показали себя чем то выдающимся…

– О, нет, – раздалось сзади. – Мистер Турчин  только первым поставил мортиры на платформы, но блиндировать их не стал. Я же пошел дальше, я дал экипажу такого поезда защиту!

– Скажете тоже, – добродушно усмехнулся инспектор. – Первые бронированные поезда применил фон Гайнау, во время подавления венгерской революции.

– О, нет, – с горячностью, совсем не свойственной для его возраста, воскликнул священник. – Он использовал защищенные вагоны только для десантирования и стрельбы из ручного оружия, а пушек у него не было! К тому же моя конструкция даже обстрел полевых пушек удержать способна. Я совместил австрийский и американский прожекты, значительно их улучшив! Вон, мистер О'Хара, видите на вершине центрального вагона надстройку? Это башня, как на североамериканском «Мониторе». Орудия там, разумеется, гораздо меньше…

– Все эти изменения предсказывал еще российский генерал Милютин несколько лет назад. – Вильк продолжал добродушно усмехаться. – В газетах писали.

– Предсказывал, да не создал, – взвился было отец Игнаций, но тут же осекся, и плюхнулся на сиденье коляски с самым озадаченным выражением лица. – Инспектор, голубчик, да вы никак снова меня поддразниваете?

– Ну разумеется, святой отец, так оно и есть, – окружной околоточный Комарина негромко рассмеялся.

Лицо же священника, за коим я с интересом наблюдал, развернувшись на облучке вполоборота, при этом приняло настолько обиженное выражение… Не знаю даже с чем сравнить… Вот есть такое просторечное выражение, «Надулся как мышь на крупу.