– Это все церемониальная видимость, облачения не обязательны, – обронила небрежным тоном миссис Килпатрик.

– Это все язычество и заигрывания с Диаволом, – одновременно с ней недовольно произнес отец Игнаций.

На миг над столом зависла напряженная тишина, но мистер Дубльмен поспешил разрядить обстановку:

– Из сухого листа, – спросил он. – А у нее это получится?

– Получится, ваша Честь, – ответил Мармадьюк. – Я дал ей проволоку.

– О, действительно, – произнес судья. – Великолепно. Будет небезынтересно на это действо посмотреть.

Отец Игнаций недовольно поджал губы, но промолчал, я же, представив Мармадьюка в toga trabea  и лавровом венке, едва удержался от хохота.

– Пожалуй, – добавил сэр Ивар, – я склонен согласиться с мистером Гринтом по поводу лекарства. А вы что скажете, отец?

– То же самое, – кивнул мистер О'Раа старший. – Добавил бы и добрую сигару, да Арчер не курил.

– Как вам будет угодно, сэр, – кивнул Мармадьюк.

– Все это занимательно, господа, – флегматично произнес Томас Фелтон, – но я тут краем уха слышал, что господа полисмены все утро провели в телеграфной комнате. Неужто восстановилась связь?

– Нет, разумеется, – спокойно ответил мистер Вильк, принимаясь за второе блюдо. – Это было необходимо для нашего расследования.

– Как, – воскликнула Орли. – Но разве оно не закончено? Простите… Я хотела сказать… Но ведь мистер О'Хара схватил злодея, и!..

– Ах, мисс Килпатрик, мисс Килпатрик, – инспектор с улыбкой покачал головой. – Да кабы в полицейской службе самое сложное было преступника поймать – это то как раз, обычно, не представляет собой проблему. А вот все документы потом должным образом оформить, не пропустив ничего, вот сие беда из бед.

– Могу подтвердить, – кивнул судья Дубльмен. – Как по мне, головоломнее только вести бухгалтерию.

– Это смотря как вести, – усмехнулся Гринт. – Зависит от искренности желания уплачивать налоги.

– Руперт, ваш цинизм меня убивает, – поморщился мистер Фелтон.

– Зато мне он помогает вести дела, – спокойно парировал магнат. – Да и вам, признайтесь, тоже – однако я, хотя бы, не изображаю из себя святого. Помните стачку рабочих несколько лет назад? Помните, как они нас, промышленников, тогда поносили? Называли «кровопийцами, жирующими на крови и поте бедняков», помните? Так я таков и есть! Мои барыши, это тяжелый труд моих работников.

– То то ваши в стачке и не участвовали, – язвительно усмехнулся его деловой партнер.

– А я этот труд хорошо оплачиваю. – Гринт вновь приложился к бокалу. – Не то что иные прочие, норовящие хоть фартинг из жалования, да удержать. И больница у меня для моих рабочих своя – бесплатная!

– Эге, да вы никак социалист, голубчик, – сэр Долий Крагг удивленно посмотрел на промышленника.

– Не говорите глупостей, я прагматик. Производства у меня сложные, учить на станках и прочих механизмах работать – это долго, так что гораздо выгоднее имеющихся заводских к себе совереном привязать. И чужих, хе хе, посманивать. А социалисты – это прожектеры мечтатели. Равенства они хотят, ну надо же… Да не равенства, его и не бывает в природе, как не бывает абсолютно и совершенно одинаковых людей, а уравниловки, чтоб у всех все было одинаково.