От Совета баронов, от парламента. А если попытаемся, то лишь укрепим в них уверенность, что мы действительно опасны… Нет, не следует никуда уезжать, Екатерина. Нужно найти способ, как продолжать жить среди них, но своей… тайной жизнью.
— Здесь? У всех на виду?
— Может быть, в более тихом месте. У тебя ведь есть право выбрать какой-нибудь более скромный и удаленный от Лондона замок. Сделать надо так, чтобы это выглядело совершенно естественно… Среди твоих приближенных есть наиболее преданные тебе люди, кому ты абсолютно доверяешь?
— Да! Гиймот.
— Я так и думал.
— И еще все три Джоанны. И Агнесса… И мой духовник Джонас Бойерс.
— Прекрасно. Пускай их будет совсем немного, но самые надежные.
— Пока еще никто не знает о ребенке. Только ты…
— Продолжай хранить это в тайне… Итак, что следует сделать прежде всего — выбрать уединенное место и отправиться туда с небольшим двором.
— Но я ведь должна буду сказать об этом кому-то? Конечно, не Хамфри Глостеру.
— Разумеется.
— Епископу Винчестерскому?
— Он может что-то заподозрить.
— Тогда кому же? Герцогу Бедфорду?
— На наше счастье, он сейчас в Англии. Во Франции дела пошли худо, он приехал, чтобы обсудить их на Совете баронов…
Я не знала, что Оуэн настолько внимательно следит за развитием событий.
Он продолжал:
— Действия Глостера весьма подпортили наше положение. Бедфорд, скорее всего, не сможет увидеться с тобой, да этого нам и не надо. Но ему следует знать о твоем желании жить подальше от большого двора. Думаю, возражать он не станет.
— Все-таки я попытаюсь увидеть его, дорогой.
— Что ж, тогда не нужно откладывать. И помни, место, которое изберешь, должно быть как можно более удаленным, скромным и тихим.
— Так и сделаю… Ох, Оуэн, я уже чувствую облегчение. Только сейчас я поняла, насколько напугало меня все это.
— Успокойся, дорогая…
Мы снова прильнули друг к другу.
— Мы все одолеем, моя любимая, — прошептал он. — Верь мне и надейся на меня. И на Бога…
Глава 8
ТАЙНЫЙ БРАК
Мне всегда нравился Джон, герцог Бедфорд, один из любимых братьев Генриха. «Мой самый надежный брат», — называл его Генрих. Впрочем, возможно, Кларенса, погибшего в бою, он любил больше, однако замечал в нем недостатки, которых не видел у Джона. Кларенс был ревнив. Как и самый младший — Хамфри Глостер. Оба ревновали Генриха к старшинству, к трону, чего совершенно не проявилось в характере Джона. Он был искренне предан венценосному брату, искренне восхищался им и беззаветно любил.
Встретившись с Джоном Бедфордом после значительного перерыва, я сразу заметила, как тот изменился, как постарел. Видимо, волнения во Франции, за которую он чувствовал свою ответственность, давали себя знать.
О нем говорили, что он превосходно выполняет свои обязанности наместника — суров, решителен и при этом справедлив. В последние месяцы мой брат Шарль, который по-прежнему оставался дофином, все чаще поднимал в разных провинциях Франции восстания против английских войск, и Бедфорду, почти потерявшему поддержку бургундцев, приходилось все труднее.
Тем не менее он счел возможным во время одного из своих кратких приездов в Англию нанести мне визит по моей просьбе.
Как всегда, он оставался любезен, но в отличие от галантности его младшего брата Глостера я ощущала его искренность и подлинную доброту.
Он спросил, окончательно ли я оправилась от перенесенной потери, и я так же честно ответила, что чувствую себя намного лучше, нежели раньше. |