‑ М‑м‑м, салат «тако», ‑ проговорил Джонатан. ‑ Пахнет здорово.

Джессика кивнула. Запах мяса, щедро приправленного специями, перебил запах столовской еды.

‑ Мой папа обожает юго‑западную кухню.

‑ Это получше сэндвичей будет.

‑ А у тебя симпатичные сэндвичи.

‑ Рогалики с арахисовым маслом.

‑ Рогалики с арахисовым маслом? Все три? Это… наверное, помогает сэкономить время.

‑ Рогалики резать не надо. А я не могу рано просыпаться и что‑нибудь интересненькое придумывать.

‑ Но целых три? ‑ покачала головой Джессика.

Джонатан пожал плечами:

‑ И что такого? Некоторые птицы каждый час съедают столько пищи, сколько сами весят.

‑ Прости, не разглядела у тебя перышек.

Джонатан усмехнулся. Вид у него был немного сонный. Глаза у него постоянно были полуприкрыты, но сверкали, когда он улыбался.

‑ Понимаешь, если я не буду потреблять достаточно калорий, я точно грохнусь в обморок. ‑ Он распаковал второй сэндвич и откусил большущий кусок, словно пытался наверстать упущенное за время болтовни.

‑ Кстати, ‑ заметила Джессика, ‑ спасибо тебе большое. Хорошо бы я выглядела, если бы шмякнулась на пол на глазах у всей школы в первую же неделю учебы.

‑ Всегда можно все свалить на биксбийскую воду.

Джессика не донесла вилку до рта. Ее рука застыла.

‑ Тебе она тоже не нравится?

‑ Я сюда переехал больше двух лет назад, а все еще не могу ее пить, ‑ признался Джонатан и поежился.

Нервная тошнота у Джессики немного отступила. Она уже была готова подумать, что в этом городе все родились и выросли здесь, что она ‑ первая приезжая, которая тут появилась. А оказалось, что Джонатан ‑ тоже пришлый в этом странном местечке.

‑ А ты откуда приехал? ‑ спросила Джессика.

‑ Из Филадельфии. Вернее, мы жили совсем рядом с Филадельфией.

‑ А я ‑ из Чикаго.

‑ Я слышал.

‑ Ну, ясно. Про новенькую все все знают.

Джонатан улыбнулся и пожал плечами:

‑ Не все.

Джессика улыбнулась в ответ. Некоторое время они молча ели, не обращая внимания на царивший в школьной столовой шум. Салат «тако» оказался очень хорош, так что Джессика подумала: «Не так уж это плохо, что папа сидит дома». К тому же вид Джонатана, преспокойно поедающего сэндвичи, тоже почему‑то вселял уверенность. Джессике вдруг впервые со времени переезда в Биксби стало легко и уютно. Она чувствовала себя… нормально.

‑ Э‑э, Джонатан, ‑ сказала она через несколько минут, ‑ можно тебя спросить кое о чем?

‑ Конечно.

‑ Когда ты только‑только переехал сюда, тебе Биксби не казался немного странным?

Джонатан задумчиво дожевал очередной кусок.

‑ Биксби мне до сих пор странным кажется, ‑ ответил он. ‑ И не немного, а очень. И дело не только в воде. И не в Змеиной яме и всяких прочих дурацких слухах. Дело в…

‑ В чем?

‑ Просто Биксби на самом деле такой… психосоматический.

‑ Какой‑какой? ‑ переспросила Джессика. ‑ Это слово ‑ оно означает что‑то вроде «все в твоей голове» или еще что‑то в этом духе?

‑ Угу. Так бывает, когда ты чувствуешь себя больным, но на самом деле с твоим организмом все в порядке. Твоя психика обладает способностью делать тебя больным. Биксби насквозь такой ‑ психосоматический. Городок, который навевает странные сны.

Джессика чуть не поперхнулась своим салатом.

‑ Я что‑то не то ляпнул? ‑ осведомился Джонатан.

‑ Гм‑м‑м… ‑ протянула Джессика после того, как прокашлялась. ‑ Тут все то и дело говорят о каких‑то глупостях, в которых совсем нет… ‑ Она помедлила.