|
– Ах да, – отвечаю я и сглатываю. – Успела… Купила. – Это он? – спрашивает Люк и показывает на сумку. Чувствую, как мои щеки пылают от стыда. Но ничего другого не остается. – Я подумала, что… шарфик будет очень кстати. – Весьма щедро с вашей стороны. «Денни и Джордж». – Он удивленно поднимает брови. – Ваша тетушка, наверное, очень стильная дама. – Да, очень, – соглашаюсь я и откашливаюсь. – Такая, знаете ли, творческая натура. И большая оригиналка. – Не сомневаюсь, – говорит Люк и замолкает. – А как ее зовут? Черт! Надо было бежать, как только его увидела, пока еще был шанс. Теперь я парализо-вана. На ум не идет ни одно женское имя. – Э-э… М-м… Эрминтруда, – слышу свой голос. – Тетушка Эрминтруда, – задумчиво вторит Люк. – Что ж, передайте ей мои наилучшие пожелания. Потом кивает мне и уходит. А я смотрю ему вслед, пытаясь понять, догадался или нет. 3 Я переступаю порог нашей квартиры. Сьюзи поднимает на меня взгляд и ахает: – «Денни и Джордж»! Бекки, не может быть! – Может, – расплываюсь я в улыбке от уха до уха. – Я купила себе шарфик. Она вскакивает с дивана и бежит ко мне. – Покажи! Покажи-покажи-покажи! – И дергает за ручки сумки. Вот почему мне так нравится жить в одной квартире со Сьюзи. Джулия, моя прежняя со-седка, сейчас бы сморщила лоб и переспросила: «Денни и кто?» Или, еще хуже, заметила бы: «Дороговато для шарфика». Но Сьюзи меня целиком и полностью понимает. Скажу вам откровенно, она еще большая транжира, чем я. Однако она может себе это позволить. Ей, как и мне, двадцать пять лет, но родители до сих пор выдают ей деньги на карманные расходы. Вообще-то они называются «деньги на содержа-ние» и капают с какого-то семейного фонда, но, по-моему, это и есть самые настоящие карман-ные деньги. А еще, когда Сьюзи исполнился двадцать один год, родители купили ей эту кварти-ру в Фулхэме, где она проживает и по сей день, не слишком утруждая себя работой и большую часть времени занимаясь дуракавалянием. Какое-то (очень непродолжительное) время она трудилась специалистом по связям с об-щественностью, в ту пору я с ней и познакомилась – во время деловой поездки на остров Гернси. Сьюзи тогда работала в «Брендон Комьюникейшнс». Не сочтите за хамство, но она и сама признается, что была самой непутевой пиарщицей в мире. Однажды она совершенно забыла, какой банк должна представлять, и стала энергично нахваливать главного конкурента своих клиентов. Представитель банка с каждым ее словом становился все злее и злее, а журналисты загибались от смеха. Сьюзи, конечно, крупно влетело, и в тот самый момент она и решила, что не стоит губить жизнь на ниве пиара. (Другими словами, Люк Брендон уволил ее, как только они вернулись в Лондон. Тем самым дав мне еще один повод невзлюбить его.) Но мы со Сьюзи, помню, отлично проводили время – пили вино до рассвета и болтали. А когда Джулия, моя соседка по прежней квартире, ни с того ни с сего вдруг сбежала со своим научным руководителем (та еще была темная лошадка), Сьюзи предложила мне переехать в ее квартиру в Фулхэме. Уверена, что она с меня берет намного меньшую ренту, чем следовало бы, но я и не возражаю, ибо рыночные цены мне не по карману. Если говорить о рыночных ценах на жилье, то мне бы надо жить в дешевых трущобах. Как обычный человек может позволить себе жить в таком безумно дорогом районе, как Фулхэм? Никогда мне этого не понять. – Бекки, открывай же! – умоляет Сьюзи. – Очень хочется посмотреть! – Ее ловкие пальцы проскальзывают в сумку, и мне приходится отдернуть пакет, чтобы она его не порвала. Эту сумочку я повешу вместе с остальными модными фирменными пакетами на ручку двери в своей комнате. |
