Аэлена закрыла лицо руками и разрыдалась вовсе уж не стесняясь. Тайяна вздохнула, подошла и приобняла ее за плечи.

— Не надо. Все ведь хорошо…

— Хорошо!? Эти твари не детьми уже были! Они смотрели, как отец выгоняет бабушку из дома — и молчали! Хоть слово бы сказали, хоть что‑то… нет! Ни Лидас, ни Вериола… им и в голову не пришло побеспокоиться, что она, как1 Когда я их выкинула, Лидас, кстати, пытался приходить к бабушке! Денег просил! Я его метлой погнала и сказала, что собак спущу! Мразь!

— а сразу рассказать сложно было?

— Рош, а ты бы рассказал про такое?! Эти люди называли себя моими родными! Близкими! Дядя мне кораблики из коры делал! И вот… Знаешь, я потом несколько месяцев просыпалась от кошмара… неважно! Мне страшно было, что и я могу стать такой же! Предать, обмануть, бросить… А если это проснется в моих детях!? Если кто‑то из них!? Вот так же!? Как я буду жить!?

Яна прижала ее покрепче. С другой стороны скользнула Ааша, привстала на лапы и принялась вылизывать Аэлене лицо.

— не станешь. В Лесу иногда встречаются гнилые деревья, но ввесь Лес от этого не гибнет!

— Но кровь‑то у нас общая! Подлеца, предателя…

— Ерунда!

— ты бы рассказала о таком в своей семье?

Яна покачала головой.

— Нет. Я могу тебя понять, но и ты пойми Рошера? Кого он должен был искать?

— я и сейчас не знаю, кого. Значит так, девочки. Вы сейчас собираетесь и едете к Диолату. Рисовать портрет. А я сижу и читаю письма, вдруг что выцеплю. Яна, ты читала?

— Пыталась. Но конкретного там нет ничего.

— ладно. Я почитаю сам. А вы идите, делом займитесь?

Яна поморщилась, но спорить не стала. А вдруг Рошер и правда что‑то увидит?

— Аэлена, пошли, я помогу тебе собраться?

— Идем.

На сборы ушло минут двадцать. Краски, кисти и холст уже были готовы, платье Аэлена менять не стала, а вот напудрить лицо лишний раз — стоило.

— у меня нос красный?

— розовый. И глаза тоже.

— Злая ты, Яна. Я рада, что ты вернулась.

— я тоже рада, что у тебя все в порядке. Ну… почти.

— Ты говоришь, что Льяна парализована?

— да.

— Есть Четырехликий и справедливость его!

Аэлена не то, чтобы радовалась, но…

— ты счастлива от того, что с ней так получилось? — Яне было искренне интересно. Люди же… странные.

Лайри задумалась.

— Ты знаешь — нет. Вот лет десять назад была бы. Но тогда у меня ничего не было, кроме злости и ненависти. А сейчас… да гори она ясным пламенем! Не реши ее дочка мне пакостить — я бы и не вспомнила.

— Но ты довольна?

— Нет. Мне просто… я не знаю, какое слово выбрать. Это не удовольствие, а удовлетворение. Она получила то, что сделала с невинным человеком, понимаешь?

— Да.

— когда‑то я хотела ей отомстить. Способы придумывала… а сейчас — пусть живут. Жизнь их за меня наказала.

— За тебя — еще не наказала, только за твою бабушку.

— и это правильно. Знаешь, она замечательная была. Добрая, умная, в жизни ни на кого голос не повышала. А они… они получили по заслугам!

— Вот и не расстраивайся по этому поводу! Найдем мы Вериолу — и заставим расплатиться по счетам.