|
Дороги там не было, да она нам и не нужна, "унимог" и без дорог прекрасно обходится. Ограждение на обочине здесь было только местами, так что Сэм свернул прямо в поле, перевалив через неглубокую канаву, и неспешно погнал машину в сторону. — Потом сверни, и параллельно дороге проедем немного, — сказал я. — Зачем? — немного удивился он. — Чтобы следы не прямо к нам вели. — У тебя мания преследования, да сэр, — усмехнулся Сэм. Я промолчал. Может и так, но все же сделать "петлю" не помешает, мало-ли что. Понимаю что маразм, но все равно предосторожность лишней не считаю. Они вообще никогда лишними не бывают, особенно теперь. Даже если ты параноик, это не означает, что за тобой не следят. Поле, как и следовало ожидать, было пустынным. Машина пропихнулась в небольшую ложбинку, оказавшуюся неожиданно хорошо укрытой для взглядов со стороны, при условии, что эти взгляды не будут слишком внимательными, хорошо потрудившийся за день дизель замолчал, потрескивая от жара, а мы выбрались наружу. Резко проснувшийся кот ускакал в заросли, мышковать, наверное, или просто нужду справить, но мы не беспокоились — Тигр давно доказал, что у него хватает ума далеко не отходить и надолго нас не покидать. Обзор был отличным во все стороны, так что можно было пока даже пост не выставлять, никак к нам незаметно не подберешься. Вытащили из багажного отсека большой кусок брезента, расстелили на траве, взялись готовить ужин. Если есть возможность поесть горячего — чего не воспользоваться? Банки "Кулэнз Кемп Хит" заканчиваться пока не собирались, вот и вскрыли очередную. Вскоре над спиртовкой уже закипала в кастрюле вода, а рядом лежала вскрытая упаковка спагетти. — День проехали спокойно, уже хорошо, — сказал Сэм, высыпая щепоть соли в закипающую воду. — Если так пойдет дальше, то через два-три дня доберемся до места. Дрика, кстати, - обернулся он к девушке, — ты сегодня весь день молчишь. — Места себе не нахожу, — вздохнув, ответила она. — Чем ближе к дому, тем страшнее, понимаете… Я же не совсем наивная, я вижу, что творится вокруг. И все равно не могу верить в плохое. И сны стали сниться отвратительные. — Это понятно, — влез я в разговор, — но ты бы все же старалась об этом думать меньше. Пока ты не можешь повлиять ни на что, нельзя себя изводить. Мало ли что нам придется делать уже там, в Амстердаме? Ты нужна сильной, нас очень мало. — Я пытаюсь, — сказала она. — Я действительно пытаюсь. Но у меня очень плохо получается. Вроде как короткую лекцию прочитал, поучил жизни. А у меня самого сны такие, что хоть спать не ложись, и думать уже ни о чем другом больше не могу. Каждый час на счету. Дрике уже недалеко, а мне? У меня еще путь длинный и кривой, кривей некуда, и что дальше будет… я имею ввиду все эти мысли о семье, сны, беспокойство. Это же рехнуться можно еще до конца путешествия. Чем ближе — тем хуже, просто крючит уже от дурных мыслей. Безлюдная земля, мертвые города, никаких ведь причин для оптимизма нет. Хорошо, что я с ними на связи был, пока возможность была, знаю, что самый страшный период они пересидели в крепком месте. Ну а дальше? Что там было дальше? Что там вообще может быть дальше? Одиночка Сэм, он сейчас самый свободный из свободных, беспокоиться нужно только о самом себе, а он и о себе не слишком волнуется. А за Дрикой я тоже сегодня весь день наблюдал, у нее губы уже в кровь искусаны, а ведь не водилось за ней такой привычки, не водилось. Тигр вернулся через час, когда уже совсем стемнело. В зубах у него была птичка с оторванной головой — меры безопасности по-кошачьи. Поиграв с добычей недолго, он ее проглотил, после чего умял еще и полбанки консервированного мяса. |
