— Могу я пройти?

— Пожалуй. Ты… Я полагаю, у тебя не назначена встреча?

— Нет. Просто я хочу повидать Ирва Сили и Пола Кларка. Это для начала. Может, и Фелдспена потом. Так как?

Я не собирался посещать Фелдспена, но это было самое важное имя, какое я смог вспомнить. Джонни, казалось, был совсем не рад видеть меня, как бывало раньше.

Он опять облизал губы, нацарапал что-то на листке зеленой бумаги и протянул его мне:

— Возьми пропуск, Шелл. Как долго ты тут пробудешь?

— С полчаса, может, час. Спасибо.

Я прошел внутрь, провожаемый подозрительным взглядом Джонни, что мне вовсе не понравилось. Чертовски не понравилось.

Ирва Сили я застал гримирующим какого-то черноволосого мужчину, и мне пришлось подождать минут десять, пока он закончит. В здании номер 4, где располагались гримерные, у Ирва своя небольшая комната: его длинный, хорошо освещенный стол всегда завален кисточками и коробочками с красками и порошками, и чувствуется чуть приторный запах, как будто мелкие невидимые частицы пудры пропитали воздух.

Сили работал быстро, и, когда он закончил, черноволосый парень наклонился к зеркалу, пошевелил бровями и облизал губы. Словно репетируя, он одарил меня широкой улыбкой и вышел.

Когда мы остались одни, я спросил:

— У тебя найдется пара минут, Ирв?

— Разумеется. Что привело тебя сюда?

Как будто он сам не знал.

— Брэйн. До прошлой ночи я его нигде не встречал. Что ты мне можешь рассказать о нем?

— Ты хочешь спросить, кто еще, кроме тебя, хотел бы его убить? — Он ликующе рассмеялся, колыхнув огромным животом.

— Кончай. Не до шуточек.

— Ладно. Ну, ни одному из тех, кого я знаю, парень не нравился. И многих, в том числе и меня, обрадовала его смерть. Но я не знаю никого, кто бы мог это сделать.

— Я слышал, он ловко пользовался фотокамерой. Что скажешь?

— Это верно. Ты бывал в его мастерской на Стрипе? — Я рассеянно кивнул, а он продолжил:

— Большие окна по фасаду. Время от времени он выставлял в витрине фотографии кинозвезды, режиссера или другой какой-нибудь крупной персоны. Часто весьма пикантные. И приобрел массу недругов, но это, похоже, его не трогало, потому что он делал себе таким образом неплохую рекламу.

Я прокрутил эту мысль в голове:

— Ирв, не фотографировал ли он людей, заставая их врасплох? Ну, там, знаменитостей города и прочих. Может, предлагал им потом выкупить фотографии за большие баксы и в случае отказа выставлял в той витрине?

Сили нахмурился, но согласился:

— Возможно. Я могу лишь гадать. От этого паршивца всего можно было ожидать. Ты имеешь в виду малый шантаж?

— Не обязательно малый. Если он всерьез занимался этим, то мог получать за свои фотографии приличные суммы.

Сили ухмыльнулся:

— Хотел бы их видеть.

— Да уж! Есть еще что-нибудь?

Он покачал головой:

— Не-а. Просто паршивец. Его называли прокаженным.

— Ирв, почему ты так разъярился из-за него прошлой ночью?

— Я разъярился? — Он снова ухмыльнулся. — Не больше, чем всегда. Я уже говорил, что мне просто не нравился этот тип. — Конечно. О, черт, однажды он выставил в своей витрине мою фотографию. И я невзлюбил его с той поры.

— Что за фотография?

— Я поднабрался. Надрался, как лорд. Сидел на бордюрном камне на углу Голливуда и Вайн с бутылкой пива в руке. Ничего страшного, но я был не в лучшем виде.

— Он пытался выжать из тебя деньги?

— Не-а, ни цента. Мне передали, что фотография выставлена в его витрине.