Некоторое время после женитьбы Дженуарди не отказывал себе в любовных связях на стороне, когда более, когда менее продолжительных. Доподлинно, например, известно, что в первую брачную ночь, проведя несколько часов с женой, он сел в карету и отправился в гостиницу «Джеллия» в Монтелузу, где до утра предавался плотским утехам с танцовщицей варьете. Следует, однако, признать, что вот уже по меньшей мере два года как Дженуарди, похоже, одумался, остепенился и живет вполне безгрешно, не заводит женщин, больше не позволяет себе даже мимолетных свиданий. О его прежних похождениях жена ничего не знала и не знает. Кстати, у нее прекрасные отношения со второй женой отца, с которой они почти ровесницы. Если раньше Дженуарди связывала тесная дружба с Розарио (Сасой) Ла Ферлитой, непременным организатором всех дебошей, позором уважаемой семьи, то в последнее время Дженуарди от него отдалился. Кстати, Джакомо Ла Ферлита по прозвищу Спотычка, полученному по причине легкого заикания, состоит в должности в Королевской Префектуре Монтелузы, где он на хорошем счету.

Тесть Дженуарди, сомневаясь, должно быть, в истинности происшедшей с зятем перемены, настоял на том, чтобы на складе зятя работал верный ему, Скилиро, человек – некий Калоджеро Яконо по прозвищу Калуццэ Недовертыш, который Скилиро обо всем докладывает.

В полицейской картотеке за Дженуарди ничего не числится. К суду не привлекался.

Имеется информация, что 5 марта сего года Дженуарди наехал в Инфискерне на пастуха Локоло Ансельмо по прозвищу Сесэ Тихоброд, вследствие чего у Локоло произошел перелом левой руки и он лишился двух овец из отары. Однако с помощью щедрого вознаграждения, спешно предложенного Эмануэле Скилиро потерпевшему, того удалось убедить не заявлять о наезде. Дженуарди управлял самобежным экипажем марки «Панар и Левассор», купленным в Париже за огромные деньги (уникальная модель). Еще он купил в Париже, куда ездил с женой по случаю Всемирной выставки 1889 года, фонограф Эдисона с восковым валиком, позволяющим слушать музыку, если поднести к уху специальную трубу.

Не сочтите меня за сплетника: если я сообщаю Вам это, то с единственной целью обратить Ваше внимание на поступки Дженуарди, в большинстве которых склонен усматривать всего лишь проявление чудачества.

Политические убеждения у Дженуарди отсутствуют. Голосует по подсказке своего законопослушного тестя.

Никогда не высказывал на людях никаких суждений.

Честь имею подписаться.

Начальник Управления ОБ Вигаты

(Антонио Спинозо).

Говорят (1)

А

(Джакомо Ла Ферлита – Пиппо)

– Зачем вы меня сюда привели, синьор Ла Ферлита?

– Затем что сюда, в старый архив префектуры, ни одна живая душа не заглядывает. И никто нас здесь не увидит. Поймите, синьор Дженуарди, я не желаю иметь с вами дела. Разве мой брат Саса недостаточно внятно вам это объяснил?

– Недостаточно внятно? Я бы не сказал. Ваш братец умеет объяснять.

– Тогда какого рожна вы ко мне лезете? Еще и в префектуру заявились! Честное имя мое подмочить хотите?

– Могу я поинтересоваться, чем я не потрафил префектуре и вам лично? Какая муха вас всех укусила? Я что, мимо горшка поссал?

– Вам лучше знать, что вы натворили! А выражения выбирайте: не люблю, когда при мне сквернословят.

– Что я натворил?! Да ничего особенного! Задал вопрос префекту – три письма написал, так ему это не понравилось.

– Не думаю, чтоб дело было только в этом. Мне показалось, что командор Парринелло весьма обеспокоен.

– А пошел бы он в жопу, ваш командор, вместе с его превосходительством префектом!

– Послушайте, я же вам сказал, что сквернословие…

– Ладно, извините.