— Назар, сын Кутепова был наркоманом? — тихо спросила я.

— Да.

— Тогда в его смерти нет твоей вины.

— Марат умер на следующий день после выхода из наркологической лечебницы. Его погубило окружение. Ближний круг. Происходи все это в м о е м городе, от парня отсекли бы каждого, кто попадал бы под подозрение как распространитель героина. Мы бы спасли его.

«Это еще бабушка надвое сказала», — могла бы возразить я, но промолчала и сказала совсем другое:

— В чем конкретно ты видишь мою помощь?

— Вчера я разговаривал с Михаилом. Он полностью растерян, и на мое предложение — ввести в их дом тебя, — ответил согласием.

«Кто бы отказал Человеку-Топору», — мысленно добавила я.

— А то, что я женщина, не сильно смущает господина ретрограда?

— Сильно, — неожиданно согласился Назар. — Но я сказал ему, что ты вычислила Самоеда.

— Случайно, — вставила я.

— Закономерно, — напомнил хитрый воротила. — Привести тебя в дом под видом горничной или кухарки, пустая затея. Дамы у Михаила Петровича с гонором, с прислугой не общаются, так что Миша предложил иной вариант — ты его троюродная племянница из Саратова. Точнее, из Вероны.

— Откуда?!

— Из Вероны. Дочь покойной двоюродной сестры Михаила вышла замуж за итальянца и лет шесть живет за границей. Вы ровесницы и немного похожи, последний раз эта племянница приезжала к Кутеповым в пятилетнем возрасте, так что никто подмены не заметит. У вас даже имя одинаковое — Софья. Устраивает?

— Как-то не очень, — призналась я. — Запутанное дельце… Можно я сначала с детективами, операми или прокуратурой поговорю? С теми, что месяц назад начали вести дело.

— Можно. Но лучше это сделать после знакомства с семейством. Оглядись на месте, получи представление и беседуй на здоровье. С детективами. Опера и прокуроры не слишком разговорчивы с «любителями».

— Назар, ты говоришь так, словно я уже дала согласие.

— А разве нет?

— Нет. Сколько времени ты мне дашь на раздумье?

— Завтра. Я приеду за ответом завтра.

Проводив Назара Савельевича, я немного погуляла по квартире, проветрила извилины на балконе и поняла, что мне нужен совет. Дельный, толковый и отстраненный.

К маме мудро решила не ездить. У нее стойкая идиосинкразия на слово «убийство». Погуляв по балкону еще немного, я отправилась к Диане.

Диана, как и миллионы в рублевом эквиваленте, досталась мне в подарок от семейства Туполевых. (Точнее от отставной жены туполевского брата Кирилла — Беллы.) Диана была продвинутой журналисткой и печаталась под смешным псевдонимом «Дуся Колбасова» почти во всех губернских газетах. Двадцать лет «Дуся» положила на создание и м е н и, теперь и м я работало на нее.

— Я не девочка, чтобы с диктофоном по кабинетам шнырять, — говорила журналистка. — Авторитет достался потом и кровью, теперь имею право расслабиться. — В каждом хоть чуточку серьезном учреждении у Дуси был свой осведомитель, она никогда не сдавала свои источники, и порой мне казалось, что мадам Колбасова могла свободно делать прогноз политических метеоусловий нашего Города на ближайший год.

Каждая история, поведанная Диане подругой, пропадала в стадвадцатикилограммовом теле журналистки как в могиле. Дуся жила информацией, а не сплетнями, и рассказать ей можно — все.

— Один раз предашь, считай наработанный потом и кровью авторитет спустила в унитаз, — говорила журналистка и угощала водкой или чаем очередную неприкаянную душу.