– Мадам, что вам угодно?

– Я услышала шум и пришла посмотреть, что происходит. Кэт, здесь был адмирал!

Кэт Чамперноун смущенно взглянула на нее и ответила, понизив голос:

– Он пришел пожелать моей госпоже доброго утра, мадам.

– В ночной рубашке? – удивилась Нанетта. – А где сама госпожа?

– Но, мадам, – еще сильнее обеспокоилась Кэт, – она еще в постели.

Нанетта пристально посмотрела на нее, в глазах гувернантки застыла мольба.

– Адмирал пришел в ночной рубашке навестить леди Елизавету в постели. Как ты могла, Кэт, впустить его?!

– Я просто не могла воспрепятствовать ему войти, мадам. И, в конце концов, он отчим моей госпожи.

– Муж ее мачехи, ты хочешь сказать. Кэт, это больше не должно повториться. Это неприлично. Посмотри на этих женщин – ты думаешь, они не разнесут эту историю по дворцу?

– Этого больше не будет, мадам, можете быть уверены.

Однако это случилось еще, и адмирал, возможно предвидя возражения, заручился помощью Екатерины, часто приходя с ней, чтобы разбудить принцессу, сидя у той на кровати и по-отцовски целуя ее и дружески пошлепывая. Наконец Нанетта решила поговорить с Екатериной.

– Ну, Нан, это же только шутки, – улыбнулась Екатерина, – ты ведешь себя, как Кэт, она тоже приходила ко мне и просила не Приводить больше адмирала, чтобы разбудить его падчерицу.

– Но это неприлично, – возражала Нанетта, – она ведь уже не ребенок...

– Не глупи, Нан, она всего лишь девочка, и что может быть неприличного, если я тоже там?

На это трудно было что-то возразить – слепо любящая мужа Екатерина не могла увидеть очевидного и только подыгрывала остальным двум игрокам, играющим по своим правилам. Там, где дело касалось Томаса, королева словно слепла – и ей предстояло закрыть глаза на еще большее. На Рождество ей показалось, что она беременна, а после Нового года она совершенно уверилась в этом, и тут Екатерина до такой степени потеряла бдительность, что даже придерживала принцессу во время ее возни с адмиралом, пока тот не доводил ее своим щекотанием до изнеможения.

В феврале они переехали из Челси в Ханворт, чтобы первый дворец освежили и привели в порядок, но посещения принцессы адмиралом не прекратились. Уверенная в своей беременности и видящая все в розовом свете, королева только смеялась их забавам. Но вот как-то утром они все трое прогуливались по парку, а Кэт с другой камеристкой шли чуть поодаль. Леди Елизавета надела новое черное бархатное платье, очень элегантное, и Нанетта, занимавшаяся составлением букета для королевы – это была ее обязанность, независимо от того, куда переезжал двор, – была потрясена, увидев возвращающуюся из парка девочку только в нижнем белье и рубашке, а от черного платья остались какие-то клочья на ее плечах. Нанетта вскочила, но принцесса пронеслась мимо нее и взбежала по лестнице. Ее лицо раскраснелось, но она улыбалась. Кэт бросилась за ней. Нанетта схватила ее за руку на ходу:

– Кэт, что происходит? Глаза Кэт злобно блеснули:

– На этот раз он зашел слишком далеко, а королева совсем ничего не хочет замечать! Я просто не знаю, что делать. Это опасная игра, она не доведет до добра, но они не хотят меня слушать!

– Что случилось с ее платьем?

– Адмирал разрезал его кинжалом!

– Что? – ужаснулась Нанетта.

– Да, вот так! Она хвасталась новым платьем перед королевой, а адмирал сказал, что это слишком взрослый наряд для такой девочки.