- Дьявол! – ору не своим голосом.

Дрожащими пальцами сжимаю голову, перекатываюсь на живот и, моргая, пытаюсь отыскать опрокинувшего меня незнакомца. Он также лежит рядом. Собирается встать, но я изо всех сил отталкиваюсь от него ногами и делаю подсечку. Он падает, а я смеюсь, не в состоянии унять рокот в груди. Или рыдать, или смеяться. Нет иных вариантов.

- Саймон, - почему-то шепчу я. Люди обычно зовут тех, кто им дорог; кто смог бы им помочь. Я никогда не звала отца, никогда не звала мать. Единственным моим близким человеком был он, и его имя – первое, что срывается с моих губ. – Саймон…

Встаю. Мне больно идти, однако я понимаю, что должна бежать, иначе я умру. Такая простая истина меняет во мне все, ведь если не прямо сейчас, то когда? Второго шанса не представится. Стискиваю зубы, прихрамывая, иду вперед, но вдруг чувствую, как чьи-то крепкие пальцы хватают меня за плечо.

- Нет! – кричу я, вырываясь вперед. – Нет!

Но незнакомцу плевать на просьбы. Резко развернув меня к себе, он тянется рукой к карману и рычит нечто невнятное. Как животное. Все его движения резкие, дерганные. На лице порезы и шрамы, часть кожи стерта, как и у меня, от удара об асфальт, в глазах мрак и холод, удивительное равнодушие к тому, что он собирается меня убить.

Пытаюсь оттолкнуться от его груди руками, молочу кулаками, но, правда, в том, что я лишь глупо выгляжу со стороны. Я слабая. Мне впору грубить и отрезать колкости. Но спасать себе жизнь – кто я вообще такая? Возомнила себя сильной – идиотка.

- Не трогай меня! – все продолжает вопить мой голос. – Отпусти! Отпусти меня!

Собираюсь ударить его коленом, однако парень, словно предчувствовав это, грубо и резко притягивает меня к себе. Я врезаюсь в его грудь и яростно откидываю назад голову. Я хочу видеть его глаза, когда он убьет меня, несмотря на то, что в них нет света. Пусть он знает, что я не боюсь. И даже мрак, огибающий его радужку, не внушает мне ужаса.

- Мне не страшно, - шиплю я ему в лицо. – Слышишь, ублюдок, мне не страшно!

Когда его рука, наконец, вытаскивает из кармана нож, воздух резко и судорожно выходит из моих легких. Я еле стою на ногах, но неожиданно начинаю вырываться еще сильнее, будто фурия, будто сумасшедшая.

- Нет! – я не стану звать на помощь. Гордая и глупая. – Отпусти, выпусти меня!

- Сделай себе одолжение, - вдруг говорит незнакомец. Голос у него ледяной и тихий, и то, что по его лицу стекает кровь – не помеха. Взгляд, способный прожигать насквозь, не оставляет на меня живого места.

- Одолжение? – Что? Он говорит со мной? Черт, надо убираться. Надо что-то делать. Но что? Я задыхаюсь от собственных воплей. Впиваюсь пальцами в плечи незнакомца и наблюдаю за тем, как он размахивается, чтобы вонзить лезвие мне в шею. – Почему? Что я сделала? Скажи, я должна знать. Скажи!

Он не говорит. Лишь протягивает:

- Шшш, - и касается ледяным лезвием моих губ; я в ужасе замираю. – Не дергайся.

Это конец. Он убьет меня. Я и не думаю закрывать глаза, я должна видеть все, что со мной происходит. Однако предательский стон все-таки срывается с губ. Я дрожу и гляжу на человека, сжимающего меня – наглую и сильную девушку – как добычу за глотку, и не могу сообразить, как спасаться. Надо бежать. Я должна убежать. В очередной раз пытаюсь вырваться на свободу, но лишь сильнее распыляю противника. Лезвие царапает мои губы, я быстро и отчаянно кренюсь в бок, и оказываюсь к парню так близко, что наши лица едва не сталкиваются. Поднимаю на незнакомца глаза. Хочу закричать, но внезапно теряю связь с реальностью и падаю в темноту.

Ночь, тусклый свет, запах крови одновременно исчезают. Я больше не вижу убийцу, но вижу нечто иное. Будто вспышка. Я вижу двух людей, крепко сжимающих друг друга в объятиях. Они стоят под ливнем, они молчат и глядят один в глаза другому так, словно не в состоянии оторваться.