Изменить размер шрифта - +

    – Ну, если вы очень захотите сюда вернуться, куда же я денусь… А вам действительно нравится этот медовый суп, девочки? Я сам не дурак обожраться пирожными, но запихать в себя смесь меда с мясом и маслом…

    – Но это же сладко, сэр Мелифаро! – напомнила рассудительная Хейлах. – А сладкое просто не может быть невкусно!

    Мелифаро тихо застонал.

    Я решил еще раз наведаться на кухню: наверняка куманцы как раз сейчас обсуждают собственную дикую выходку!

    – Я ведь говорил вам, что это очень важный господин! – шептал хозяин своим поварихам. – Он ведет себя как первый царедворец халифа Нубуйлибуни цуан Афии, – где только этот варвар из Соединенного Королевства мог получить столь утонченное воспитание?!

    Я сдавленно хихикнул, цапнул аппетитный горячий медовый пончик и отправился обратно, в обеденный зал. Там царила настоящая идиллия: тройняшки дружно налегали на сладенькое, а Мелифаро пялился на сие чудесное зрелище. Гремучая смесь нежности и печали на его лице показалась мне самым невероятным чудом этого щедрого на чудеса Мира. До сих пор мне и в страшном сне не могло присниться, что парень способен корчить такие проникновенные рожи… На месте Кенлех я бы сдался уже сегодня вечером, честное слово!

    Несколько минут спустя я решил, что с меня, пожалуй, хватит. Дальнейшее созерцание душещипательной мелодрамы, разыгрывающейся в “Меде Кумона”, заставит меня залиться медовыми же слезами, а потому пора убираться отсюда, пока не поздно.

    К тому же я был не так уж далеко от “Армстронга и Эллы”. Мне пришло в голову, что заниматься собственной личной жизнью гораздо приятнее, чем совать нос в чужую. Приняв столь разумное решение, я покинул “Мед Кумона” и пешком отправился на улицу Забытых Снов.

    Уже темнело. Лиловые сумерки весеннего вечера смешивались с оранжевым светом фонарей. Силуэты прохожих отбрасывали причудливые ломкие тени. Я с изумлением обнаружил, что не могу разглядеть на крупных разноцветных плитках тротуара собственную тень: очевидно, чудесный плащ старого укумбийского пирата делал незаметным не только меня самого, но и ее.

    Некоторое время я развлекался, разглядывая тени прохожих. Иногда было совершенно невозможно понять, кому принадлежит вытянутый темный силуэт, дрожащий в рассеянном свете фонарей. Теоретически я понимал, что ноги тени должны соприкасаться со ступнями ее хозяина, но мне начинало казаться, что тень скользит по тротуару совершенно самостоятельно, а того, кто ее отбрасывает, вовсе нет в природе – или, по крайней мере, поблизости. В конце концов я решил, что надо бы расспросить Джуффина: может быть, в этом прекрасном Мире, странные законы которого до сих пор почти мне неизвестны, некоторые тени действительно имеют привычку выходить из дома самостоятельно, не дожидаясь своего владельца?

    На пороге “Армстронга и Эллы” я нерешительно притормозил. Честно говоря, меня здорово подмывало зайти туда не снимая волшебного плаща и немного понаблюдать за Теххи. Может быть, мне удастся понять, какая она на самом деле, когда ей не приходится быть “зеркалом”, отражающим меня или еще кого-нибудь из ее собеседников?

    Черт, мне ужасно хотелось это сделать, но я вовремя остановился. Подумал: а если бы подобный плащ оказался у Теххи, и ей вздумалось бы отправиться на охоту за моими тайнами? Пожалуй, такой оборот дела совершенно меня не устраивал. У меня, следует признать, имелись секреты, которыми мне не хотелось с ней делиться.

    Самой страшной тайной, конечно, были сны, в которых я шастал на свидания к ее непостижимому папочке, Магистру Лойсо Пондохве, которого давным-давно считают мертвым… И еще, конечно, я был ужасно рад, что Теххи не могла наблюдать за мной в тот теплый зимний день, когда леди Меламори затащила меня в сад бывшей резиденции ордена Потаенной Травы.

Быстрый переход