О чем ты только думаешь? — в ужасе запротестовала Александрия. — Это же все равно что привести домой дикую кошку джунглей. Тигра. Или еще кого-нибудь в этом роде.

Грегори склонил голову в знак того, что услышал ее, но отказ ясно читался в его серебряных глазах.

— С моей стороны было бы не слишком разумно присоединиться к вам. Я бы показался вам тигром в клетке, ненадежным, непредсказуемым.

Его прозрачные глаза смотрели на Александрию, и ей показалось, что он смеется над ней. Но Грегори обратился к Эйдану.

— Мне нужно, чтобы ты помог мне, если понадобится…

Эйдан знал, что хотел от него Грегори, и покачал головой.

— Не надо, Грегори. Ты мой друг. Не ставь меня перед выбором, который я не могу сделать.

Александрия почувствовала боль Эйдана. Его разум переполняли эмоции, и превалировало опасение.

Серебряные глаза вспыхнули и запылали.

— Ты сделаешь то, что должен, Эйдан, как делаю это я уже тысячи лет. Я приехал сюда в ожидании моей Спутницы жизни. Она появится здесь через несколько месяцев с оригинальным шоу. Сан-Франциско стоит в ее графике. Я хочу построить дом высоко в горах, далеко от тебя. Мне нужно пустынное место, высота, где я буду один. Я уже близок к концу, Эйдан. Облавы, убийства — все это переполнило меня.

Он взмахнул рукой, и в океане поднялась волна.

— Не уверен, что смогу дождаться ее. Я слишком близко подошел к краю. Демон почти одолел меня.

Его чистый голос звучал бесстрастно.

— Ступай к ней. Возьми ее. Соедини ее с собой.

Эйдан убеждал, и его настойчивость встревожила Александрию. Словно что-то заставляло Эйдана так говорить.

— Где она? Кто она?

— Она дочь Михаила и Рейвен. Но Рейвен не готовила ее для того, чтобы однажды она была связана с одним из нас. Ей было только восемнадцать, когда я приблизился к ней. Она так испугалась, и я понял, что не смогу стать монстром и связать ее с собой против ее воли. Я не стал давить на нее и поклялся, что дам ей пять лет свободы. В конце концов, быть со мной — все равно что быть с тигром. Не слишком подходит для жизни.

— Ты не можешь ждать дольше.

Александрия никогда не слышала, чтобы Эйдан так настаивал. Она погладила его запястье, напоминая, что здесь решает не он.

— Я поклялся и сдержу клятву. Если она соединится со мной навечно, ее жизнь не будет легкой, поэтому она бежит от этого и от меня.

Голос Грегори был таким красивым, таким чистым. В нем не чувствовалось ни горечи, ни сожаления.

— Она знает, как ты страдаешь?

Серебряные глаза вспыхнули, когда его Спутницу обвинили в эгоизме.

— Она ничего не знает. Это было мое решение, мой подарок ей. Единственное, о чем я прошу, чтобы ты не охотился на меня один. Позови Джулиана. Он становится Темным.

— Джулиан такой же, как я, — вскинулся Эйдан.

— Нет, Эйдан, — поправил его Грегори своим гипнотическим голосом. — Джулиан такой, как я. Вот почему он ищет горы, вот почему он всегда один. Он похож на меня. Он поможет тебе убить меня, если это будет необходимо.

— Поезжай к ней, Грегори, — настаивал Эйдан. Грегори покачал головой.

— Я не могу. Обещай мне, что сделаешь, как я сказал. Ты не будешь охотиться на меня без Джулиана.

— Я никогда не стал бы охотиться на самого матерого волка в одиночку. Держись, Грегори.

В голосе Эйдана слышалась боль.

— Я буду стараться, пока могу, — ответил Грегори.