— Им и этого мало! — засмеялась Соня. — На разных картах одна и та же площадь может называться campo San Biagio, campo San Blasio и campo San Biasio — на итальянском, венецианском или диалекте региона Венето.

С этими мыслями они и уснули и снилось Саше, как ныряет она в крытый переход sottoportego, переходит мост- ponte, чтобы выйти на набережную — fondamento и, наконец, попасть во дворик-тупик corte, но нашла ли она то, что искала, неизвестно, потому что больше ничего из дурацкого сна Саша не запомнила.

Глава 3

— Ничего нового я тебе не скажу, — судебный медик вручил Флавио заключение. Обе жертвы были убиты ударом очень тонкого орудия, это либо кинжал, либо рапира…

— Рапира?

— Что-то вроде фехтовальной рапиры или тонкого копья. У обоих выколоты глаза. У мужчины вырезан язык, у женщины беспорядочно острижены, а местами вырваны волосы.

— Этого нам и не хватало… Маньяк? Я не помню подобных преступлений в Венеции.

— А ты много слышал об убийствах в Венеции вообще? Были, конечно, случаи, когда особо оригинальные личности привозили жен в Венецию, чтобы здесь и задушить, ты молодой еще, не помнишь.

— Отелло себя возомнили? Ох, не нравится мне это все… жертвы сильно мучались?

— А вот это единственная новость на сегодня. Вскрытие показало, что перед смертью обе жертвы поели, очень легко, скорее всего просто закусывали аперитив. По количеству этанола можно установить, что это был ликер или десертное вино. Но в крови обнаружено большое количество опиатов, поэтому к моменту смерти оба были в бессознательном состоянии и не реагировали, когда отрезали язык и выкалывали глаза.

— Наркотики?

— Не думаю. Кто в наше время будет принимать опиум, если существует огромное количество синтетических веществ, которые легко можно купить.

— Лекарства?

— У обоих сразу? Вряд ли. Но вот, собственно, и все, подробности прочтешь в отчете. И еще… Флавио, будь помягче с графиней, меня очень беспокоит, что тела найдены в ее саду.

— Ты давно знаком с графиней?

— С детства. Моя мать была лечащим врачом ее покойного мужа, они близко общались, я помню, как в детстве меня брали с собой в палаццо на ужин. Муж ее владел несколькими заводами в Венето, собирал произведения искусства, входил в попечительские советы нескольких галерей. Графиня просто молодец! После смерти мужа она сумела не только сохранить капитал, но и преумножить, вкладывает средства в восстановление памятников, жертвует на реставрацию картин, графиня настоящий патриот Венеции.

— Не мудрено, если вспомнить, сколько дожей дала Венеции фамилия Контарини! Доменико, 101й дож, Никколо, 97, и это только 16–17 век, я всех даже не помню.

— Контарин. Графиня предпочитает венецианское написание и произношение своей фамилии. Кстати, она сказала, что очень рада видеть венецианца-карабинера.

— Я так и представился, Марконом, а не Маркони, по привычке.

— Считай, кредит доверия получен, осталось оправдать.

— То есть не графиня должна подтверждать свое алиби, а я оправдать доверие?

— Это Венеция, caro mio, а она — графиня Контарин. Ты же знаешь, что с определенными кругами в этом городе ты ничего не сможешь поделать.

* * *

Брат Альфонсо Террановы ни минуты не мог усидеть на месте. Он хватался за голову, бегал по кабинету, постоянно извинялся за беспорядок, хотя в апартаментах было исключительно чисто.